Кому на руси жить
Шрифт:
В компании Гольца и Жилы отправляюсь на пробную рекогносцировку. Невул с прочими остается вбору. Я прошу их по возможности укрыться за деревьями и редкими кустами, держать оружие наготове и ждать сигнала. Присев под высокими желтыми соснами метрах в десяти от воды, сначала наблюдаем в шесть глаз за берегом и серым зеркалом озерной глади здоровенного, округлого водоема километра два в диаметре. Чуть глаза не сломали, но ничего подозрительного не заметили. Кругом тихо и спокойно как в морге, становится даже немного обидно.
Наступившая все таки ночь уже не позволит нам полноценно произвести разведку, поэтому командую общий «отбой» до зари, назначив прежде очередь дежурства у берега и непосредственно по лагерю, ибо считаю, что ночных инцидентов с нас уже предостаточно. Обессиленные искатели сокровищ засыпают вповалку не сходя с облюбованных мест. Я ложусь спина к спине с Невулом и почти мгновенно вырубаюсь.
Похвально бодрствующий блюститель последней стражи будит меня как и было приказано с началом небесной линьки из черного в серый.
Волка кормят исключительно его собственные ноги, лапы, то бишь. Этот нехитрый факт оказывается известен всем членам нашей шайки-лейки, поэтому никто из них не позволяет себе хапнуть сна ни на минуту больше атамана. Чувствуют, бродяги, что охота за серебром вступает в острую фазу.
С верными Гольцом и Жилой снова ползем на берег. Товарищи по оружию вжались в песчаную почву позади, провожают внимательными взглядами наши спины. Покидаем втроем сосновую рощу, лезем вперед до большого серого валуна, что выпирает из земли в нескольких шагах от воды.
Не знаю, судьба это или удача, хотя везет мне в последнее время как утопленнику, но вожделенный схрон нахожу именно я и именно сразупросто замечаю в метре от камня, к которому мы втроем прижались торчащую из земли корягу. Коряга как коряга, кривенькая, сантиметров тридцати в длину, в два пальца толщиной. Ну торчит и торчит, ничего в ней такого особенного, тут коряг этих кругом как грязи после ливня. Пнул ногой и дальше пошел, если не споткнулся и не упал.
Но что-то меня в ней напрягает. Гранит он ведь как учил? Обращать внимание на мелочи. Строго учил. На мелочах опытный разведчик выезжает, на мелочах же сыпется.
У этой палочки тоже своя мелочь, своя изюминка. Серединка у нее светлее, чем края. Желтоватая серединка, как раз на ширину ладони от общей коричневой масти отличается. Могу на что угодно спорить – пнуть эту коряжку не получится, твердо сидит как прибитая – ногу отшибешь.
– Дерни-ка за палочку, – прошу Жилу.
– Зачем?
– Дергай, не ломайся.
Жила дергает. Ничего не происходит. Коряжка на месте. Советую потянуть сильнее. Жила упирается коленями и тянет изо всех сил. Под ним шевелится дерн.
– С другой стороны, – говорю. – Ты на крышке сидишь.
Так и есть. Стоило Жиле переместиться и снова потянуть за корягу, как сама земля отворяет
Жила осторожно опускает вниз голову. Говорит, что видит дно и незамедлительно спрыгивает в дыру. Ноги сухо стучат о твердое. Секунд десять ничего не происходит.
– Ну, что там? – нервным полушепотом вопрошает Голец.
В глубине схрона появляется макушка вставшего на цыпочки Жилы. Поднатужившись, онподнимает над собой довольно увесистый и объемный мешок, мы в четыре руки принимаем, укладываем на землю. Обламывая ногти, растягиваю из тугого узла тесемки, накрепко замкнувшие горловину. Хоть и тяжел мешочек, но заявленных пудов серебра в нем явно нету. Внутри оказывается связка беличьих шкурок, два десятка плоских наконечников для стрел, мелкого плетения легкая кольчужка, горсть серебряных монет и шесть монет золотых – толстых, тяжелых кругляшей с изображением какого-то толстомордого авторитета в анфас.
– Больше ничего здесь не нашел, – разочарованно произносит Жила, имея в виду секретное помещение.
На минуту онемев, я уставился в упор на Гольца. Серебра, как видно, здесь нет, как нет и Тихаря. Встает вопрос о наших дальнейших действиях. Схрон схроном, только чей он? Может и не Тихаря вовсе. Что, если атаман ждет на противоположном берегу? А если вообще не на берегу, а в лесу? Тут искать и искать, рота целая нужна, чтоб прочесать весь пейзаж как положено. Это я так ловко пообещал, что найдем. Нашел, а толку – мизер.
Вдруг об наш валун что-то бьется и с сухим стуком отлетает в траву. Камушек. Еще один отпрыгивает в щеку Гольцу. Он зажимает лицо, но, молодец, не кричит.
Смотрю в сторону сосен. Долговязая фигура Невула в темной рубахе отчетливо выделяется на фоне светлых деревьев. Машет рукой в направлении берега левее от нас, подавая недвусмысленные знаки.
– Опа! – говорю, соображая, что не просто так наш стрелок всполошился. – Ховаемся, хлопцы, сюда, кажись, идет кто-то!
Глава тринадцатая
Дабы лишний раз не светиться, вытаскивать Жилу из ямы не рискуем, шепотом кричу, чтобы сидел там тихо пока не позову и закрываю крышку схрона. Все равно у Жилы даже ножа нету. А у Гольца есть, на поясе болтается в потертом кожаном чехле. И у меня есть в сапоге, но мой чисто для метания, кинул и сиди как дурак без ножа...
Утягиваю Гольца за валун, похожий с нашей стороны на два сросшихся гигантских яйца. Или на огромную, холодную попу.
Уже слышны шелестящие осокой приближающиеся шаги. Надежды на то, что пройдут мимо нет никакой, прямо к нашему камню прут, сволочи.