Кому светит Большая Медведица
Шрифт:
Моя картина примитивна, - с иронией отозвался Тимур.
Я всё равно покупаю, - коллекционер положил тщательно отсчитанные деньги на стол, - я ведь обещал.
Нелегко давался этот разговор Тимуру. Он не стремился к тому, чтобы сделать увлечение живописью делом своей жизни, но всегда считал, что его художественный вкус безупречен, и острая, наблюдательная натура способна полно выразить его во внешний мир. Человек напротив, со своим вызывающим взглядом и снисходительной улыбкой, подвергал критике его искусство просто потому, что разбирался в нём. Разве можно выносить приговор по одному произведению? Тимур набрался решимости и сделался как можно безразличнее:
У
Гость заинтересованно следил за мальчиком, пока тот извлекал картину из потайного места.
Вот, - неопределённо произнёс мальчик, отступая в сторону.
Гость внезапно сделался серьёзным. Выражение его лица даже немного испугало Тимура, и он быстро взглянул на холст, пытаясь увидеть то, что так изменило настроение коллекционера. Но ничего нового в изображении обнажённой девушки ему не открылось.
Как называется картина? – тихо спросил гость.
Никак. Я просто рисовал.
И на ней нет твоей подписи?
Нет, я ведь рисовал её для себя.
Мужчина перестал спрашивать его и продолжил своё полувосторженное, полуудивлённое созерцание.
Подпишись, - после продолжительного молчания сказал он, - я покупаю её. Разумеется, морской пейзаж я беру тоже.
У меня не было мысли продавать Анику, - растерянно произнёс Тимур.
А, так эту девушку зовут Аника! – многозначительно воскликнул коллекционер и снова пристально посмотрел на мальчишку. – Зачем тебе картина, если скоро ты будешь обладать живой, настоящей девушкой? – привёл он первый аргумент и следом добавил второй, более веский. – Тимур, тебе ведь не помешают десять тысяч долларов?
Тимур открыто посмотрел ему в лицо. Суммой в десять тысяч долларов этот мужчина признавал его талант, его безупречный художественный вкус, профессионализм его руки. Конечно, десять тысяч долларов ещё никогда не были лишними, да ещё в положении мальчика. Тимур молниеносно раскидал в уме эту сумму и твёрдо сказал:
Я согласен.
Да! – обрадовался коллекционер и вытер пот со лба. – Я приготовился услышать в ответ слова раздумий и сожалений, но ты молодец, Тимур, ведёшь себя, как настоящий мужчина. Поедем ко мне, оформим сделку.
Через три часа Тимур садился в самолёт, опьянённый всем вместе: вином, которым угостил его коллекционер; скорой встречей с Аникой и деньгами – нет! – теми возможностями, которые они открывали своим наличием в его кармане.
Глава 60.
«Немного счастья»
В Петербурге он снял люкс в «Астории», принял душ, переоделся, поужинал фруктами и только после этого позвонил Анике. Протяжные гудки уходили в вечность, дразня Тимура. Он набрал номер снова, но и на этот раз никто не снял трубку. После нескольких бесплодных попыток Тимур перестал терзать аппарат. Двенадцати ещё не было: возможно, Аника задерживается в монтажной. Когда девушка была увлечена каким-то делом, она поздно ложилась и поздно вставала; неудивительно, что в такое время её нет дома. Тимур немного завидовал, когда Аника рассказывала ему о том, как их четвёрка работает над фильмом. Он понимал, что они делают полезное дело, и на фоне их миротворчества собственный итальянский отдых представлялся ему праздным.
Тимур подошёл к окну и посмотрел на Исаакиевскую площадь. Он хорошо знал её. Летом это был аккуратный зелёный оазис, раскинувшийся среди монументальных сооружений, и торжество архитектуры над природой нарушали лишь интуристовские автобусы, похожие на коробки из-под мармелада. Сейчас их здесь было
Вы хорошо говорите по-русски, - улыбнулась она ему, когда он направился к лифту после заполнения всех документов.
Это потому, что я – русский, - не удержался от ответа мальчишка, хорошо понимая, с кем имеет дело, но польщённый вниманием красивой девушки. Почему-то он представлял, что все проститутки бледные, выцветшие и имеют устойчивый запах старых вещей. Но эта девушка была такой ухоженной и благоухающей, что род её деятельности выдавал лишь призывный блеск причудливо подведённых глаз. Она попыталась втянуть мальчишку в разговор, но он, раскаявшись во внезапном порыве, на ходу обрубил:
Мне ещё нет восемнадцати!
Он не видел её реакции, и быстро забыл о существовании самой девушки, но сейчас, глядя из окна на растянувшийся от двери автобуса до крыльца отеля людской поток, в памяти вдруг всплыла эта сцена. Тимур поймал себя на мысли, что ему нравится прокручивать их встречу снова и снова, и, стремясь избавиться от навязчивого продукта воображения, он опять набрал номер Аники. «Если после трёх раз никто не снимет трубку, я приглашу ту девушку в ресторан, - загадал он, - в конце концов, в её компании мне удастся скрасить время. Уже первый час, где же Аника?»
Все попытки дозвониться были безрезультатны, но Тимур не спешил спуститься вниз. Предстоящее знакомство вдруг стало таким реальным и пугающим, что он собрался было отказаться от него, но какой-то чёртик внутри прыгал и дёргал за струны, заставляя их диссонансом, но всё же звучать. Какофония чувств рождала какофонию мыслей. «Какой позор – бояться знакомства с девушкой! Ведь с моей стороны даже усилий прилагать не требуется. А вдруг эта девушка научит меня, как правильно вести себя с Аникой? Конечно, я никогда не был сторонником техники, но, по-моему, не так уж плохо быть техничным и артистичным одновременно. В конце концов, для чего ещё нужны проститутки?»
Он в нерешительности остановился перед зеркалом. На него смотрел строгий молодой человек в представительном костюме, и ни за что на свете нельзя было бы догадаться, что в голове этого полумальчика-полуюноши царит полный разброд.
«Так ты мужчина или нет?» - взыскательно поинтересовался Тимур у своего отображения. Утвердительно кивнув самому себе, он отправился вниз.
Пока он спускался, в голову пришла утешительная мысль о том, что девушка, возможно, уже ушла, и тогда он сможет спокойно, без борьбы тела и духа, вернуться в номер.