Конан Дойл и Джек-Потрошитель
Шрифт:
Выйдя из кухни, Элен заглянула в спальню. Там горел свет. На столике у кровати кучкой лежали драгоценности старухи. Шкатулка, в которой она хранила свои бумаги, была опрокинута, а бумаги были разбросаны по всей комнате.
Тут только Адамс строго спросил:
— Так где же твоя госпожа?
Элен пожала плечами и заглянула в гостиную. Тут же обернулась и крикнула:
— Идите сюда!
Старуха лежала на полу. Лицо ее было размозжено несколькими тяжелыми ударами, вся комната была покрыта пятнами крови.
Когда они опомнились от шока, мистер Адамс поспешил в полицию, а Элен — к племяннице леди
Полиция обнаружила, что из квартиры украдена только одна алмазная брошь в форме креста. Больше ничего, хотя драгоценности лежали на самом виду. Явно убийца интересовался бумагами мисс Гилкрист.
Никаких более следов полицейские не нашли. Впрочем, и не искали. Несмотря на то что дактилоскопия была уже принята в Ярде, в комнате она не была проведена. Может быть, потому, что расследование вел не мудрый мистер Карлин, а кто-то из мелких детективов.
Отчет о происшествии был опубликован в газетах. В нем говорилось и об алмазной броши в виде креста. Через день в полицию явился секретарь одного из клубов и сообщил, что вчера член клуба по имени Слейтер предлагал членам клуба купить закладной билет на алмазную брошь.
Так как никакой иной версии у полиции не было, тут же отправили детектива выяснить, ту ли брошь заложил неизвестный Слейтер. Оскар Слейтер оказался человеком подозрительным, к тому же он был иммигрантом.
Полиция бросилась искать по ломбардам брошь и быстро нашла ее. Оказалось, что Слейтер заложил ее за месяц до убийства старухи, и, кроме того, это была совсем другая брошь.
Казалось бы, дело закрыто — ложный донос указал на невинного человека, который не имеет никакого отношения ни к броши, ни к леди Гилкрист. Но тут происходит совершенно загадочное событие. Полиция отправляется допрашивать Слейтера, которого, казалось бы, допрашивать не о чем. И обнаруживается, что Слейтер только что уехал со своей возлюбленной в Ливерпуль, чтобы отправиться на пароходе в США.
И тогда началась удивительная погоня за человеком, который был ни при чем. В Америку полетела телеграмма с требованием арестовать Оскара Слейтера немедленно по прибытии парохода. А тем временем на другой пароход были посажены два детектива и две женщины: служанка Элен и четырнадцатилетняя девочка, которая, по ее словам, видела на улице неподалеку от дома мисс Гилкрист неизвестного мужчину. Правда, было темно и лица мужчины она не запомнила.
Пароход со свидетельницами шел до Америки неделю. За это время, живя в одной каюте, свидетельницы обсуждали не раз все события, кроме того, разглядывали фотографию Слейтера, которую им дали детективы.
В Нью-Йорке свидетельниц сразу отвезли в портовый полицейский участок, где уже находился в наручниках ничего не понимавший Слейтер. Когда он проходил по коридору, его показали свидетельницам. Интересно, знал ли о таком «параде» законник мистер Карлин? И как он отнесся к тому, что семерых других участников «парада» не нашли?
Для того чтобы выдать Слейтера англичанам, свидетельниц привели на суд, решавший это дело. Когда их спросили, тот ли это человек, который вышел из дома, где жила леди Гилкрист, обе совершенно уверенно ответили: без сомнения, это и есть убийца!
Слейтер кричал, что он в первый раз слышит имя мисс Гилкрист, что он недавно только приехал в Глазго и
Слейтер не учел того, насколько он будет неприятен присяжным и суду. Ведь он был иммигрантом из Германии, возможно, даже евреем, он играл в карты, содержал карточные клубы в Лондоне и Нью-Йорке, имел любовниц, многократно богател и так же легко разорялся. Типичный убийца!
У Слейтера было алиби, но оно основывалось на показаниях его служанки и любовницы и потому не было принято во внимание судом. Мистер Адамс, которого попросили опознать убийцу и который единственный видел его вблизи, заявил, что сделать это невозможно. Он никогда не возьмет такого греха на душу. Мистера Адамса попросили удалиться.
На суде осталось невыясненным, откуда Слейтер мог знать о драгоценностях мисс Гилкрист, а если и знал, почему он их не взял с собой? Каким образом он вошел в квартиру к такой осторожной женщине? Зато при обыске в квартире Слейтера был найден молоток. Следов крови на нем не нашли, но прокурор объявил, что этим молотком вполне можно было убить старую леди. И суд согласился с тем, что молоток и есть орудие убийства.
По мере того как заседание подходило к концу, гнев и возмущение шотландцев против приезжего убийцы постепенно стихали, уступая место законным сомнениям.
Наконец, предоставили последнее слово обвиняемому. Тот говорил недолго. Вот его речь: «Я не знаю ничего об этом деле! Совершенно ничего. Я никогда даже не слышал ее имени! Я не понимаю, как можно связать меня с этим делом? Я ничего же не знаю! Я по доброй воле вернулся из Америки! За что вы меня судите?»
После этого присяжные удалились на совещание. Совещались они недолго. Некоторых из них стали одолевать сомнения. Окончательный вердикт их был таков: девять — виновен, пять — вина не доказана, один — невиновен.
Слейтера должны были повесить в тюрьме 27 мая, но тут вмешалась общественность. Всё большее число людей понимали, что этот процесс несправедлив. Был создан комитет в защиту Слейтера, за несколько дней им было собрано более двадцати тысяч подписей в защиту приговоренного к смерти. Надо отдать должное шотландцам — в них заговорила совесть. В последний день перед казнью повешение было заменено пожизненным заключением.
Конан Дойл узнал о деле Слейтера (дело-то было местным, шотландским, и лондонские газеты о нём почти не писали) лишь в 1912 году, когда к нему обратился адвокат Слейтера, помня о том, как Конан Дойл защищал Эдалджи. Сначала Дойлу не хотелось заниматься этим делом: он был очень занят работой, как писательской, так и общественной. Да и Слейтер был ему куда менее симпатичен, чем Джордж. Но когда он всё же ознакомился с делом, то понял: не может быть, чтобы Слейтер был в чем-то виновен. Всё подстроено, всё подогнано — человека «подставили».