Конан и алтарь победы
Шрифт:
На всякий случай шепотом приказав своим спутникам оставаться на месте и молчать, что бы ни произошло, Конан, не вытаскивая меч из ножен, осторожно двинулся к костру.
Костер горел на небольшом уютном пятачке, окруженном пятью высокими, мрачными валунами, кажущимися багровыми в отблеске пламени. Освежеванная туша какого-то животного коптилась над огнем, подвешенная при помощи нескольких оструганных веток. Вокруг костра лежали котомки, узелки, два посоха, несколько одеял. И — никого.
Конан вошел в круг света, отбрасываемый костром, и, повернувшись так, чтобы было видно, что в руках у него ничего нет, громко сказал, не подумав о том, поймут ли его таинственные
— Я пришел с миром. Один, без оружия. Я устал и проголодался.
Позади раздался шорох, но Конан не двинулся с места.
— Я немного передохну и пойду своей дорогой,— добавил он.
Шорох стал отчетливее, и на поляну с противоположных сторон вышли два бородатых карлы в драных серых лохмотьях. В ширину они были значительно больше, чем в высоту. Неуверенно приблизившись к Конану, они стали разглядывать его лицо и одежду.
После минутного молчания один из карл громко произнес с сильным незнакомым акцентом:
— Человек.
Он сказал это без неприязни, просто отмечая факт.
— Верно,— легко согласился Конан и уточнил: — Голодный человек.
Последовала еще одна пауза, во время которой незнакомцы, казалось, беззвучно посовещались, после чего тот же карла предложил:
— В таком случае садись к огню, раздели наш скудный ужин, отдохни, расскажи о себе… И позови своих спутников: пусть они не таятся, точно недруги, а безбоязненно присоединяются к нашей скромной трапезе.
Северянин пристальным взглядом окинул обоих карл: оружия при них явно нет, однако кто знает, может быть, они скрывают какой-нибудь фокус в рукаве… Впрочем, отступать поздно: им ясно, что Конан не один, и уж коли приглашают, отказываться грех…
Он вернулся к своим и быстро обрисовал ситуацию. Все дружно согласились с тем, что присоединиться к трапезничающим просто-таки необходимо — чтобы отдохнуть, чтобы потолковать с местными жителями, чтобы, в конце концов, просто увидеть новые лица. Конан подобной беспечности не разделял.
Кряхтя, оборванцы уселись возле костра и замерли, уставившись куда-то в ночь поверх огня; Омигус, Луара и Ки-шон устроились рядом; бывший торговец женщинами скромно примостился в сторонке; киммериец же расположился так, чтобы держать всех в поле зрения. Коней они стреножили неподалеку, на небольшой полянке, густо поросшей сочной травой.
Второй карла, до сих пор хранивший молчание, вынул откуда-то из складок широкий нож, потянулся к тушке, снял ее с палки и принялся разрезать. Всем досталось по куску. Ки-шон, вопросительно глянув на Конана и получив его молчаливое согласие, достала из сумки остатки завяленного северянином мяса, краюху зачерствелого хлеба и протянула хозяевам.
Те одобрительно покивали, разделили мясо и хлеб поровну и принялись за еду.
Некоторое время вокруг костра раздавались только чавканье, довольное урчание да хруст перегрызаемых косточек. Мясо у незнакомцев оказалось на редкость невкусным — почти сырое и насквозь провонявшее дымом, но хозяева поглощали его с завидным аппетитом, да и гости не стеснялись; поэтому и Конан, вздохнув, впился зубами в неподатливую, волокнистую массу. Потом по кругу пошла квадратная глиняная бутыль с кислым вином. Киммериец охотно сделал несколько глотков — однако, из осторожности, лишь после того, как к бутылке приложились сами хозяева.
Когда все насытились, Конан, опережая расспросы со стороны незнакомцев и желая пока оставаться неприметным, чтобы в случае опасности первым нанести удар, тихонько толкнул фальшивого мага в бок — тот, к счастью, тут же понял его и подперев голову кулаком, с достоинством произнес:
—
— Меня зовут Диррим, это — мой брат Коррим,— охотно ответил более разговорчивый незнакомец и громко рыгнул.— А пустынные земли — наш дом…
— Вы здесь живете? — удивленно спросил Омигус.
— Почти… А вы кто такие, разрешите узнать? Говор и покрой одежды выдают в вас уроженцев Заморы. Неужели вы пришли из такого далека?
— Да, понимаете ли…— замялся мат.— Мы — бедные путники, бредем по миру… в поисках лучшей доли…
— Паломники,— вдруг подал голос Коррим.
— Гиль-Дорад,— в тон ему ответил брат, и оба заулыбались, удовлетворенно закивали почти плешивыми головами.
— Вам известно, где она находится? — живо спросила Луара.
— Увы, нет, моя незнакомая, но прекрасная гостья,— бодро ответил Диррим.— Наш народ не интересуется другими землями. Однако через наши владения в последнее время частенько проходят люди из западных земель, стремящиеся отыскать эту якобы существующую благословенную страну… Так что вам нужно?
— Нужно?.. Что вы имеете в виду?
Братья рассмеялись, как будто Омигус сказал что-то очень смешное, а потом Диррим быстро проговорил:
— Теплые одежды, дабы согреть вас в горах…
— Верное оружие, дабы спастись от свирепых хищников, обитающих в горах…— подхватил Коррим.
— Вкусная пища, дабы вы не умерли от голода в горах…— продолжил Диррим.
— Точная карта, дабы вы не заблудились в горах…
— Прочная обувь…
— Крепкие посохи…
— Бодрящее вино…
— Вместительные торбы…
Как понял Конан из последующих расспросов, братья принадлежали к малочисленному и мирному племени бродяг — уроженцев далекой страны Зингара, потомкам якобы древнего и могущественного народа,— скитающихся по предгорьям и живущих случайными заработками, охотой, собиранием грибов, ягод и прочего подножного корма. И прозябали бы они таким образом еще очень долго, если бы однажды, года полтора назад, случайно не наткнулись на паломников, что брели, не зная дороги, в какую-то загадочную страну, лежащую-де за Кезанкийскими горами. Паломники эти вовсе не выглядели изможденными пилигримами, однако были совершенно не готовы к переходу через горы. Малорослые бродяги, к взаимному удовольствию, выторговали у чужеземных странников несколько силков, двух лошадей и превосходный лук с целым колчаном стрел в придачу. Взамен они с легкостью отдали целые вороха одежды, зная, что хоть зимы в предгорьях и суровые, но до наступления холодов их женщины запросто сумеют изготовить из шкур добытых охотой животных в несколько раз больше одежды.
Чуть позже бродяги поняли, что волею богов наткнулись на поистине неистощимую золотую жилу: что ни месяц, а то и чаще, через их владения проходила небольшая группа путников, стремящихся попасть в таинственную страну. Оснащены те караваны были по-разному, но у местных бродяг всегда находилось, что предложить каждому путешественнику: зимние одежды менялись на оружие, оружие — на пропитание, пропитание — на карты, составленные хитроумными бродягами по многочисленным рассказам худо-бедно осведомленных искателей земли обетованной и исправляемые по мере появления более точных подробностей… Д зачастую то, что за ненадобностью оставляли хозяевам предгорий одни путники, позарез оказывалось необходимо Другим, и эти другие без труда получали требуемое — с большой, разумеется, наценкой.