Конан и карусель богов
Шрифт:
– Сестра, твое оружие не может причинить мне вреда, разве ты не знаешь об этом? – удивленно обратилась к ней девушка. – Почему ты стараешься убить меня – даже зная, что это невозможно?
– Ты хочешь знать?! Ты хочешь знать?! – Карела затряслась в припадке ярости. – Так вот знай, красотка, нам щедро заплатили за твою жизнь – мы должны были отнять у тебя твою, чтобы нам вернули наши!
Несколько мгновений девушка пристально вглядывалась в лицо Карелы, чуть прищурясь, словно перед ней оказалась книга с очень мелкими буквами; а потом вдруг понимающе кивнула головой.
– Да, вас вытащили из Серых Земель… тебя, тебя, и тебя тоже… всех вас, сестры… А вы, братья? Позвольте мне взглянуть на вас…
– Нечего тебе на них бесстыжие свои зенки пялить! – взвизгнула Карела, и девушка в розовой накидке вновь обернулась к ней.
– Почему? – последовал недоуменный вопрос.
– Будто не понимаешь! – фыркнула Рыжий Ястреб…
– Не понимаю, – улыбнулась хозяйка. – Надеюсь, ты объяснишь мне этот обычай… чуть позже, когда несколько успокоишься. А теперь я все же взгляну!
Киммериец смущенно кашлянул. Ему, прошедшему все, горевшему, тонувшему, сражавшемуся в бессчетных битвах, любившему самых прекрасных женщин Старого Света, сделалось отчего-то очень неловко под пристальным взором этих ясных синих глаз. И это невинное, очаровательное существо он собирался убить бесчестным ударом! Да, в его жизни случалось всякое, в свое время он служил и наемником, он врывался в числе первых в обреченные города и потом его там еще долго помнили, но все же…
– Ты живой! – объявила девушка. – Ты живой, но чары изменили твое тело… Мне кажется, я узнаю их… А ты, брат, – она перевела взор на посланца Крома, – ты ведь тоже не из мира живых… но и не из Серых Земель… а, ясно, ты, наверное, из свиты кого-то из правящих народами младших богов… Кром Киммерийский, я не ошиблась?
– Нет, – только и смог выдавить из себя посланец.
– Тогда кто же послал вас сюда?.. Впрочем, я уже догадываюсь. Горбун, не так ли? – лицо девушки потемнело, в громадных глазах появилась тень пережитой когда-то боли. – Он зачаровал вас, он пообещал вам спасение и жизни в обмен на мою смерть, он ведь прекрасно знал, что я не могу пасть от руки Бессмертного… И вы явились сюда! – теперь в голосе хозяйки звучала неприкрытая горечь. – Еще несколько душ встали в темный строй, – девушка отвернулась от них и, казалось, разговаривала сейчас сама с собой.
– Но кто же ты, хозяйка? – наконец смог выдавить из себя Конан.
– Кто я? – девушка чуть улыбнулась. – Вряд ли тебе будет дано понять это, смертный Конан из Киммерии. Скажу лишь, что в свое время я ответила “нет” тому, кто послал тебя сюда… а горбун не умеет прощать обиды. И для того, чтобы отомстить, он и нанял вас… хотя, точнее будет сказать, принудил… Он рассчитал все – только тот меч, что ты держишь в руке, киммериец, смог бы причинить мне вред, меч из ядовитой кости мерзкого порождения темных мировых бездн… – она содрогнулась. – Тогда я оказалась бы в полной власти этого горбуна…
– Но все-таки, кто ты? – Конан вновь повторил свой вопрос.
– Да, прости меня, я отвлеклась, – девушка одарила Конана мягкой извинительной улыбкой, вызвав шей яростное шипение всех пяти воительниц. – У меня много имен. Но в той части твоего мира, где меня знали и где мы находимся сейчас, я известна была под прозванием Гуаньлинь.
Имя это, судя по всему, ничего не говорило ни Кареле, ни Белит, ни даже Раине, хотя та и прослужила много лет в свите могущественной волшебницы. Посланец же Крома заметно вздрогнул, и лицо его залилось густой краской стыда.
Конану же понадобилось некоторое время, чтобы припомнить – где-то в Кхитае кое-кто действительно поклонялся прекрасной и девственной богине счастья, добра, милосердия и достоинства; однако в ту пору киммерийца куда больше занимали могучие кровожадные Боги тьмы: с ними он сражался насмерть, и ему не оставалось места для милосердия.
– Но что же тогда нам делать, богиня! ? – почти простонал посланец Крома, подаваясь вперед. – Ты видишь, ты чувствуешь, ты прозреваешь – мы в полной власти этого горбатого демона, я лишен былой силы, мне даже не воззвать к моему господину! Помоги нам, сними это ужасное заклятие!
Лицо Гуаньлинь посерьезнело.
– Эти чары я снять не могу, – она покачала головой, и глаза наполнились состраданием. – Ты не знаешь имени горбуна, не знаешь, кто он такой; лучше тебе и дальше пребывать в неведении, потому что с ним не справиться ни мне, ни тебе, ни твоему Крому.
– Что же нам тогда делать? – вырвалось у Белит.
– Дай мне поразмыслить, сестра, – отозвалась Гуаньлинь. – Быть может, мне придется воззвать к вышним Силам великих Иерархий… Но расскажите же мне сперва, как случилось, что вы все оказались в его власти?..
Рассказ Конана длился довольно долго. Пока он говорил, Гуаньлинь сделала несколько незаметных пассов рукой и никто и глазом не успел моргнуть, как все очутились сидящими в прохладных удобных креслах, возле каждого появился столик с фруктами, бокалами и кувшинами – вся посуда из чистого горного хрусталя.
Когда киммериец дошел в своем повествовании до явившего ему двух Божественных игроков видения, Гуаньлинь заметно вздрогнула и прекрасные глаза ее заволоклись страхом, и страх этот уже не покидал их все то время, пока длился рассказ Конана.
– …И вот мы здесь, – закончил киммериец.
Гуаньлинь медленно поднялась, зябко поведя плечами, словно на нее налетел порыв внезапного холодного ветра.
– Скажу сразу – дело куда хуже, чем мне показалось сперва, сосредоточенно произнесла она, не поднимая глаз. – Я было решила, что все случившееся – дело рук горбуна… имени которого лучше пока не называть. Но, судя по твоему видению, Конан, в дело втянуты и высшие Иерархии, о природе которых сама я знаю очень и очень немного. Горбун давно был как-то связан с ними… А я не придавала тому значения. Быть может, я встала поперек горла только ему одному… а, быть может, и кому-то из его могущественных покровителей… Пока я могу только гадать. Чтобы ответить наверняка, придется… – она внезапно осеклась. – Но об этом вам лучше не знать, смертные. И тебе тоже, – изящная рука указала на посланца Крома.