Конан и Ярость титанов
Шрифт:
Когда граф Тормез после утреннего поединка вошел в свой шатер, он уже не кипел гневом, а лишь тихо клокотал. Он резкими движениями расстегнул сложную застежку пояса, и сверкающий металл доспехов растекся, свернулся в ртутные капли и втянулся внутрь пояса. Граф с силой швырнул пояс в раскрытый дорожный сундук и рявкнул оруженосцу:
— Мага ко мне! Быстро!
Маг Азаликс появился у графа полгода назад и продемонстрировал поистине великие умения. Правда, граф пока не рискнул опробовать на себе эффективность бессмертия. Бессмертие маг показывал на себе — позволил разрубить себя мечом, после чего превратился
Вдохновленный открывающимися возможностями, граф подготовил завоевание южных районов Коринфии, в перспективе рассчитывая на борьбу за офирский престол либо за создание собственного королевства. Почему нет, если соседняя страна ждет только решительного вождя, который превратит ее в могущественное королевство?
— Повелитель звал меня? — В шатер вошел маг.
— Да! Ты видел поединок? — Да.
— И что? И чего стоит твоя хваленая неуязвимость? Если и обещанное тобой бессмертие окажется такой же пакостью, то не знаю, чем я вознагражу тебя!
— Я дал именно то, что обещал, — возразил маг, — не больше и не меньше. Любое могущество имеет свои пределы и должно использоваться осмысленно. И на любую силу найдется еще большая сила.
— Раньше ты этого не говорил!
— Раньше повелитель слышал только то, что хотел слышать. Даже бессмертие может быть весьма омрачено. Поэтому я всегда наготове, чтобы своими заклинаниями отвести опасность.
— Как бы то ни было, я не получил то, на что рассчитывал!
— Значит, теперь повелитель будет более верно оценивать свои силы и мои возможности.
Тем временем стали поступать сообщения о том, что коринфийцы отступили, и войска двинулись вперед. Граф распорядился своей свите тоже готовиться к маршу. Он перестал реагировать на сообщения о противодействии коринфийских отрядов, ему стало все равно. Его военные советники при подготовке войны ставили основной задачей навязать коринфийцам сражение как можно раньше, чтобы они не успели собрать все свои силы.
Смешно! Чем больше ополченцев соберется для решающей битвы, тем сокрушительнее будет их разгром! Перед мысленным взором графа отчетливо представлялась картина того, как его тяжелая конница врежется в строй пехоты противника, сминая его, смешивая в беспорядочную толпу, которая уже не сможет сопротивляться и будет беспощадно истреблена и разогнана. А потом можно будет договориться с королем Немедии о разделе Коринфии. И Аквилония просто не успеет что—либо предпринять, как бы потом ни верещали ее послы. А телохранителей надо будет набрать иноземных, они вернее служить будут… День начал клониться к вечеру, когда Азаликс, ехавший неподалеку от графа, резко остановил своего коня, выхватил магический жезл и стал озираться, прислушиваясь к чему—то неведомому. Перед ним появилось слабо светящееся пятно, маг нацелил жезл на это пятно и вдруг рухнул, обливаясь кровью. Граф велел приближенным разогнать посторонних и еще раз смог посмотреть, как Азаликс восстал невредимым после явно смертельного удара.
— Что это было? — спросил граф. Азаликс невнятно выругался и посмотрел на графа ошарашенным взглядом.
— Коринфийский маг, — наконец произнес он, — нашел меня. Но я ведь его уже держал. Кто же это меня так?..
Конан
— Замечательно, — сказал маг, — чистое место, ничего не помешает.
Он с помощью своих талисманов выверил направление, обратившись на юг, разложил в нужном ему порядке деревянные дощечки с магическими символами, достал свой жезл и велел Конану занять место в двух шагах перед ним.
— Не надо смотреть на меня так, будто собираешься продырявить меня взглядом, — сказал маг, — ничего я тебе не сделаю.
Конан ничего не сказал на это, но извлек свой меч из ножен. Косталис поморщился, но возражать не стал. Через несколько минут после начала магической процедуры в воздухе перед ними возникло туманное облачко.
— Есть, — произнес Косталис, — я его нащупал!
Облачко вдруг просветлело, и в слабо светящемся круге появилось лицо офирского мага — смуглое, морщинистое, с пронзительным взглядом черных глаз. На голове мага был пестрый тюрбан — головной убор, защищающий и от солнечных лучей, и от вражеских ударов.
Косталис бормотал свои заклинания, но офирский маг уже направил на него свой жезл, и Косталис замолчал. Взгляд его обессмыслился и потускнел. Медленно поворачивая свой жезл, офирский маг начал тоже произносить заклинание, но Конан не собирался дожидаться результатов этого заклинания.
Он мгновенно вскинул свой меч и длинным выпадом вонзил меч в горло вражескому магу. Светящееся кольцо покраснело, сжалось, и в руках Конана осталась рукоять меча с жалким осколком вместо клинка.
— Ты это чего, — раздался полузадушенный голос Косталиса, — ты его мечом?
— Ага. Скажи еще, что я опять тебе все испортил!
— Гхм… Нет, наверное. И ты его убил?
— Ну, если он не сможет жить с перебитым горлом и позвоночником, тогда я его убил.
— Убил?.. Не похоже… У мертвых аура затухает, а у него пульсирует.
Косталис смотрел на свой жезл и как будто к чему—то прислушивался.
— Тогда в следующий раз сам с ним разбирайся. Если сможешь!
Маг смутился:
— Я ведь понял, чем он меня взял. Только он на самом деле очень сильный маг. Он так быстро наложил на меня заклятье, что я просто не успел что—то сделать. Хотя мог бы. Но не успел.
— Косталис, не смеши меня. В бою цена такому «не успел» — жизнь. И, кстати, ты мне должен новый меч!
На следующий день отступающие отряды коринфийцев соединились с пешим ополчением. Пардик встретился с Бертиозисом и другими старшинами Монстардиноса, которым было поручено вести войну. Военный совет был единодушен: занять подготовленную позицию и дать бой офирской армии. Передовые отряды офирцев встретили плотной Стрельбой и атаками конницы, так что те отошли и стали ждать подхода основных сил. То, что завтра бой, было ясно всем. Пардик с Конаном поехал посмотреть на поле.
Пехота встанет здесь, — показывал сотник, — левый, фланг прикрыт низинкой, заросшей кустарником. Здесь позади пехоты поставим четыре сотни конных лучников. Они будут прикрывать пехоту стрельбой из луков и пойдут на подмогу, если офирцы пробьют строй. Позади правого фланга холмы, и там я поставлю резерв — восемь сотен конников. Я сам буду там и тебе предлагаю пойти со мной. Если наша пехота выдержит первый удар конницы и сможет опрокинуть ее, мы пойдем вдогон. Все трофеи наши будут!
— Хорошо, — согласился Конан. Ему уже нашли и новый меч, и шлем, и кожаный доспех, обшитый железными пластинами.