Конан идет по следу
Шрифт:
Конан неразборчиво проворчал нечто вроде согласия. Мадезус вздохнул и тряхнул головой, но в голосе послышалась нотка веселья:
– Что ж, вам видней… Но не забавно ли, что два матерых воителя готовятся к битве дольше, чем невеста – к свадебной церемонии!
Кейлаш покраснел, а Конан напряженно замер: для него эти слова были настоящим оскорблением. Дома, в Киммерии, за подобные насмешки он кому угодно раскроил бы череп. Однако годы, проведенные вне дома, уже научили его сдерживать подобные побуждения. Кейлаш, кажется, хотел резко ответить митраиту, но потом заметил черную злобу на лице киммерийца – и неожиданно расхохотался. Конан еще хмурился, Мадезус посмеивался,
Наконец, утирая с глаз слезы, он хлопнул широкой лапищей Конана по напряженному плечу и кивнул на дверь:
– Жрец прав! Давай поторопимся, не то… опоздаем на свадьбу!
Новое святотатство заставило Конана скрипнуть зубами. Чувство юмора, бытовавшее у цивилизованных людей, было вне его понимания. Надеясь по крайней мере прекратить дальнейшую пикировку, он ответил Кейлашу столь же сокрушительным шлепком по спине и следом за ним вышел из оружейной. Втроем они отправились в конюшню, где их уже ждали выносливые бритунийские кони караковой масти. Переметные сумы, наполненные припасами, приятно круглились. Темно-зеленые шерстяные попоны покрывали спины коней.
Кейлаш привычно отстегнул попону своего скакуна, ловко свернул ее и надежно увязал в дорогу. Он вскочил в седло одним гибким движением и взял поводья в левую руку. Конан, менее привычный к верховой езде, провозился несколько дольше, но скоро и он забрался в седло. Ему досталась крупная кобылица, превосходившая ростом двух других лошадей. Она переступала с ноги на ногу, пока он устраивался в седле, но немалый вес седока ее, по-видимому, ничуть не пугал.
Мадезус внимательно наблюдал за тем, как садились в седла его спутники. Потом сделал несколько неуклюжих и вполне безуспешных попыток последовать их примеру. На третий раз он вовсе не устоял на ногах и тяжело свалился наземь. К его величайшему смущению, Конана и Кейлаша злоключения митраита почему-то привели в буйный восторг.
– Я всего несколько раз ездил на лошади, да и то мальчишкой, – отряхиваясь и потирая отбитую часть тела пониже спины, сообщил им жрец. – Жрецы Митры путешествуют пешком, а не на спинах живых созданий!
В глазах Кейлаша замерцали плутовские огоньки:
– Ничего, мой друг, скоро ты заново всему научишься. Пока доберемся до бритунийской границы, твоя задница тебе все грехи припомнит…
Тщательно проверив, не забыто ли что-нибудь необходимое, путники рысью двинулись со двора. Сон подождет, дружно решили они. Кейлаш даже предложил ехать еще несколько часов после того, как зайдет солнце. Это позволит им достигнуть гостиницы в деревушке Иннасфалн, что у западных отрогов Карпатских гор. Конан не возражал, особенно если гостиница была по пути к твердыне Скаурола. Почему бы и не потратить Эльдраново золото на ночлег, горячую еду и кружку-другую доброго пива?
Трудности начнутся дальше, когда они доберутся до границ Шан-и-Сорха. Он уже присматривался к его очертаниям на картах, нашедшихся во дворце, и страна пустынь показалась ему пугающе обширной. Уже двигаясь рысью на юго-восток, он еще раз спросил Мадезуса, как тот собирается разыскивать крепость. Ему вовсе не улыбалось день за днем тащиться по безводной пустыне в тщетных поисках неизвестно чего.
– Как я уже объяснял, я могу чувствовать присутствие мутари, – повторил жрец. – Если я не смогу ощутить ее присутствия, нам останется уповать на то, что Митра выведет нас к ней. Мы стоим за правое дело, и я верю, что в трудную минуту Он нас поддержит… Оставь это мне, друг мой, и ни о чем не беспокойся. Мне уже случилось раз недооценить могущество
Конан попытался расспросить его поподробнее: столь неопределенный ответ варвара никак не удовлетворял. Но жрец то ли не мог, то ли не хотел посвящать его во все детали, и киммерийцу пришлось отступить. Кейлаш, ехавший на десяток шагов впереди, не отрывал глаз от дороги и в основном думал о Врагине. Они миновали городские ворота в частном порядке, не привлекая к себе лишнего внимания. Кейлаш был одет как простой горец, ну, может, лишь вооруженный получше обычного, а горцев последнее время у столичных ворот видели часто. Кое-кто из стражи узнал его и приветливо помахал ему, когда он проезжал мимо. Наверное, среди войска пойдет гулять слух о том, что Кейлаш убыл куда-то со срочным поручением от короля…
Конан привлек к себе куда больше внимания. Киммерийцы в Бритунии и так были редкостью, а уж вид синеглазого северного великана, едущего верхом в обществе кезанкийца и жреца-митраита, – это было событие, которое, несомненно, заставит заработать досужие языки. Оставалось надеяться, что умы жителей Пайрогии по-прежнему заняты болезнью короля Эльдрана, который, по счастью, победил смерть и теперь быстро выздоравливал. Нынче же вечером во всех кабачках и пивнушках будет рекой литься вино: народ будет пить за здравие короля и за то, что тревожный период неопределенности и волнений наконец миновал. Так что троих путешественников, несомненно, скоро забудут.
А еще через несколько дней Эльдрану пришлют свои насквозь фальшивые поздравления короли и видные деятели сопредельных стран. Немедия и ее союзница Коринфия уже планировали вторжение; блестящие планы в одночасье пошли прахом. Король Илдиз Туранский, узнав с двухдневным опозданием о чудесном выздоровлении Эльдрана, весь остаток недели проведет в исключительно пакостном настроении. Илдиз давно собирался отодвинуть свою границу на запад и присоединить Бритунию к Туранской державе. Уже двигались войска, уже отсчитывалась плата наемникам – оставалось только дождаться кончины Эльдрана. А он!.. Что за несчастье!..
Но был еще один человек, которого спасение короля расстроило больше, чем всех сопредельных монархов, вместе взятых. Этот человек исходил злобой и видел перед собой одну-единственную цель: МЕСТЬ!
Он тоже восседал на крепкой спине каракового бритунийского скакуна, и в переметных сумах у него были продовольственные припасы, а плечи покрывал темно-серый плащ, какие носят крестьяне.
Он ехал на юго-восток, неотступно преследуя троих человек, посмевших разрушить последнюю надежду его страны на возрождение и славу. Дорога убегала назад, а в голове Ламици уже зрел новый план. Он все-таки убьет жреца ненавистного Митры, да и тем двоим громилам, его вооруженным приспешникам, ада не избежать.
Глаза евнуха, затененные капюшоном, пристально смотрели вперед. Стеклянные, мертвые глаза сумасшедшего…
ГЛАВА 15
ИННАСФАЛН
Первая часть пути промелькнула поистине незаметно. Кейлаш вел за собой спутников зелеными пастбищами Бритунии. Он так хорошо знал эти места, что ему не требовалось ни торной дороги, ни ориентиров. Вечернее солнце озаряло темно-зеленую кромку леса у северного горизонта. Чем южнее, тем больше редел могучий древостой, сменяясь неприютными, каменистыми подножиями Карпашских гор.