Конан "Классическая сага"
Шрифт:
— Зуагирцев? — спросил Конан.
— Да, тех кто позволил тебе спуститься по Лестнице. Завтра они умрут.
— Где они сейчас?
— В другой группе камер, за той дверью. Я как раз пришёл оттуда.
— Тогда разворачивайся и иди обратно через эту дверь. И никаких уловок!
Охранник открыл дверь и шагнул в нее, словно ступая по обнаженным бритвам. Они вышли в другой коридор с рядами камер. При появлении Конана в двух из них пронесся шепот. Бородатые лица припали к решеткам и худые руки схватились за прутья. Семеро заключенных молча смотрели на него с ядовитой ненавистью в глазах. Конан выставил своего пленника перед этими камерами и сказал:
— Вы были преданными фаворитами; почему вас заперли здесь?
Антар, сын Ади, фыркнул ему в ответ.
— Из-за тебя, чужеземная собака. Ты захватил нас врасплох на Лестнице и Маг приговорил нас к смерти ещё до того как узнал, что ты был шпионом. Он сказал, что мы либо мошенники либо дураки, заснувшие на посту, так что завтра на рассвете мы умрем от ножей убийц Захака, да проклянет Хануман его и тебя!
— В таком случае вы попадете в Рай, — напомнил им Конан, — так как вы преданно служили Магу Сынов Езма.
— Чтоб кости Мага Езма грызли собаки! — выругался от всей души один из них.
— Чтоб тебя и Мага сковали вместе одной цепью в Аду! — добавил другой.
— Плевали мы на Рай! Это все ложь и обман, вызванные наркотиками!
Конан отметил, что Вирате не достает той преданности, которой похвалялись его предшественники, чьи последователи с радостью убивали сами себя по приказу.
Он взял связку ключей у охранника и глубокомысленно взвешивал её в своей руке. Глаза зуагирцев были прикованы к ней, как смотрели бы люди в Аду на открытую дверь.
— Антар, сын Ади, — сказал он, — твои руки запачканы кровью многих людей, но когда я знал тебя раньше, ты никогда не изменял своей клятве. Маг забыл про вас и отбросил вас от себя. Вы больше не его люди, вы — зуагирцы. Вы ничего ему не должны.
Глаза Антара стали как у волка.
— Если бы я мог послать его в Араллу себя, я бы умер спокойно!
Все напряженно смотрели на Конана, который сказал:
— Клянетесь ли вы, каждый человек честью своего клана, следовать за мной и подчиняться мне до тех пор, пока не свершится мщение, или пока смерть не освободит вас от клятвы? — он спрятал ключи за спину, чтобы не слишком щеголять ими перед беспомощными людьми. — Вирата не дал вам ничего, кроме собачьей смерти. Я предлагаю вам возможность отомстить и в худшем случае умереть с честью.
Глаза Антара загорелись, а мускулистые руки задрожали, когда он взялся за прутья решетки.
— Освободи нас! — сказал он.
— Да, мы клянемся! — сказали люди за ним. — Послушай, Конан, мы клянемся, каждый честью своего клана!
Он поворачивал ключ в замке ещё до того, как клятвы затихли. Дикими, жестокими, вспыльчивыми и вероломными были эти люди по цивилизованным стандартам, но у них был свой кодекс чести и он был достаточно близок к кодексу рода Конана из удаленной Киммерии, так что он понимал его.
Вывалившись из камеры они налетели на гирканца, крича:
— Убей его! Это одна из собак Захака!
Конан вырвал человека из их объятий, а самому настойчивому нанес такой удар, что тот растянулся на полу. И никто не выказал малейших признаков негодования.
— Прекратить! — рявкнул он. — Это мой человек и мы поступим с ним так, как я этого хочу. — Он толкнул съежившегося гирканца перед собой вниз по коридору и вернулся в другой коридор. Зуагирцы следовали за ним. Поклявшись в преданности, они подчинялись ему слепо, не задавая вопросов. В другом коридоре Конан приказал гирканцу раздеться. Тот выполнил приказ дрожа от страха возможной пытки.
— Поменяйся с ним одеждой, — была следующая команда Конана Антару. Когда свирепый зуагирец начал её выполнять, Конан сказал другому человеку:
— Иди через эту дверь в конце коридора…
— Но обезьяна-дьявол! — крикнул человек, к которому обращались. — Она разорвет меня на куски!
— Она мертва! Я убил её вот этим. Снаружи, за скалой, ты найдешь мертвого человека. Возьми его кинжал, а также подбери лежащий рядом меч.
Шемит посмотрел на Конана с благоговейным трепетом и удалился. Конан вручил свой кинжал одному зуагирцу, а кинжал гирканца с волнистым лезвием ещё одному. Другие по его приказу связали охранника, воткнули ему кляп и втолкнули в потайную дверь в туннель, которую открыл Конан. Антар был в остроконечном шлеме, куртке с длинными рукавами и шелковых шароварах гирканца. Его черты лица были достаточно восточными, чтобы ввести в заблуждение любого, кто ожидал бы увидеть гирканца в этом одеянии. Конан тем временем натянул каффию Антара на свою голову так, чтобы она свисая закрывала его лицо.
— Двое все ещё не вооружены, — сказал Конан, пробегая по ним глазами.
— Идем за мной.
Они снова зашли в туннель, перешагнули через тело связанного охранника и зашагали вдоль туннеля мимо смотровых глазков в лежащую перед ними темноту. У подножия лестницы они остановились.
— Нанайя! — позвал он мягко. Ответа не последовало.
Нахмурившись в темноте, Конан ощупью поднялся по лестнице. Нанайи здесь не было, хотя в тайнике он нашёл два меча, которые оставил здесь раньше. Теперь каждый из восьми человек имел какое-то оружие.
Взглянув сквозь глазок в комнату, в которой он спал, Конан увидел, что она пуста. Конан открыл панель, сначала чуть-чуть, потом целиком.
— Они должно быть нашли девушку, — прошептал он Антару. — Куда они могли её отвести, если не обратно в камеру?
— У Мага были девушки, которых он наказывал за проступки в тронном зале, там где у тебя была аудиенция сегодня утром.
— Тогда веди… Что это?
Конан повернулся от звука медленного барабанного боя, который он слышал раньше, в ущельях. Снова казалось, что он приходил из-под земли. Зуагирцы посмотрели друг на друга, их темная кожа побледнела.
— Никто не знает, — сказал Антар с видимым содроганием. — Звук стал появляться несколько месяцев тому назад и с того времени становиться все сильнее, а возникает все чаще. В первый раз Маг перевернул вверх дном весь город в поисках его источника. Когда он ничего не нашёл, он прекратил дальнейшие поиски и приказал людям не обращать никакого внимания на барабанный бой и даже упоминать о нем. Ходят слухи, что он провел много ночей в своей часовне, пытаясь с помощью заклинаний и колдовства выяснить источник звука, но в слухах ничего не говорится о том, нашёл ли он что-нибудь.