Конан, варвар из Киммерии
Шрифт:
1. Конан теряет топор
На лесной тропе стояла такая тишина, что даже мягкие сапоги, казалось, поднимают немыслимый шум. Именно так думал одинокий странник и двигался с осторожностью, которая необходима всякому, кто переправился через Громову Реку.
Был этот юноша среднего роста с открытым лицом и коротко остриженными каштановыми волосами — на голове не было ни шляпы, ни, тем более, шлема. Одет он был по обычаю здешних мест в шерстяную тунику, перетянутую поясом, короткие кожаные штаны и сапоги до колен. Из правого голенища торчала рукоять ножа, на широком поясе висели короткий тяжелый меч и кожаная
Он шагал беззаботно, хотя последние хижины поселенцев остались далеко позади и каждый шаг приближал его к той чудовищной опасности, которая тенью нависла над древними дебрями. Шума он поднимал немного, но был уверен, что наверняка засекут любой треск чуткие уши в предательской зелени. Так что беззаботность его была показной, он внимательно приглядывался и прислушивался ко всему, особенно прислушивался, так как видимость вокруг была не более чем на два шага.
Какое-то чутье приказало ему остановиться и положить руку на рукоятку меча. Он встал как вкопанный посреди тропы и стал соображать, что за звук он уловил да и был ли этот звук. Тишина была полной — не верещали белки, не пели птицы. Потом взгляд его упал на густые заросли в нескольких шагах перед ним. Никакого ветра не было в помине, а одна из веток явственно колыхалась. Волосы поднялись на голове путника и он не мог ни на что решиться — ведь любое движение притянет к нему летящую из зелени смерть.
В чаще послышался звук тяжелого удара, заросли закачались и оттуда вертикально вверх взлетела стрела. Прыгая в укрытие, путник видел ее полет.
Притаившись за толстым стволом дерева с мечом в дрожащей руке, он увидел, что на дорожку, раздвигая кусты, выходит высокий человек.
На чужаке были такие же высокие сапоги и короткие штаны, только не кожаные, а шелковые. Вместо туники на нем была кольчуга из вороненой стали, голову защищал шлем. Не рыцарский шлем с султаном — его украшали бычьи рога. Таких вещей не куют кузнецы в цивилизованных странах.
Да хозяин шлема и не походил на цивилизованного человека. Его темное, иссеченное шрамами лицо с горящими голубыми глазами вполне соответствовало этим первобытным лесам.
Огромный меч в руке человека был в крови.
— Вылезай! — крикнул он, и выговор показался путнику незнакомым. — Опасность миновала. Этот пес был один. Вылезай!
Опасливо покинул путник укрытие и поглядел на незнакомца. По сравнению с ним он чувствовал себя слабым и ничтожным.
Двигался незнакомец скользящей походкой пантеры — да, не к миру горожан или поселенцев принадлежал он, и даже в этих диких краях казался чужим.
Великан пошел назад и снова раздвинул кусты. Путник сделал несколько шагов за ним и заглянул в заросли. Там лежал человек — коренастый, смуглый, сильный. Всю одежду его составляли набедренная повязка, ожерелье из человеческих зубов и массивный наплечник. За поясом убитого был короткий меч, а правая рука все еще сжимала тяжелый черный лук. Волосы у него были длинные и кучерявые, о лице же нельзя было судить — это было сплошное месиво из крови и мозга. Голова была прорублена до зубов.
— Клянусь богами, это пикт! — воскликнул юноша.
— Тебя это удивляет?
— Ну, в Велитриуме и у поселенцев мне говорил, что эти дьяволы время от времени пробираются через границу, но никак я не ожидал его увидеть в этих местах.
— Черная река всего в четырех милях к востоку, —
Путник глядел на него широко открытыми глазами: этот человек выследил лесного дьявола, незаметно подкрался к нему и убил! Такое искусство было невероятным даже для Конайохары, славной своими следопытами.
— Ты из гарнизона форта? — спросил он.
— Я не служу в солдатах. Жалованье и права у меня как у пограничного офицера, но я занимаюсь в дебрях своим делом. Валанн знает, что здесь от меня больше толку.
Ногой он затолкал тело поглубже в кусты и пошел по тропинке. Путник поспешил за ним.
— Зовут меня Бальт, — представился он. — Ночь я ночевал в Велитриуме. Я еще не решил — то ли взять земельный надел, то ли пойти в солдаты.
— Лучшие земли у Громовой Реки уже разобрали, — сказал огромный воин. — Много хорошей земли между ручьем Скальпов, который ты уже прошел, и фортом, но чертовски близко к реке. Пикты переплывают через нее, чтобы поджигать и убивать — вот как наш. И всегда ходят поодиночке. Но в один прекрасный день они попытаются изгнать из Конайохары всех поселенцев. И, боюсь, это им удастся. Даже наверняка. Потому что все эти поселения — безумная затея. К востоку от Боссонского пограничья тоже полно доброй земли. Если бы аквилонцы урезали владения тамошних баронов да засеяли их охотничьи угодья пшеницей, то не надо было бы ни границу переходить, ни с пиктами связываться.
— Странные речи для человека на службе губернатора Конайохары, — заметил Бальт.
— Это для меня звук пустой. Я наемник и продаю свой меч тому, кто больше платит. Я сроду хлеба не сеял и сеять не собираюсь, покуда существует тот урожай, который пожинают мечом. Но вы, гиборийцы, забрались так далеко, что дальше некуда. Вы перешли границу, спалили несколько деревень, выбили отсюда пару племен и провели рубеж по Черной Реке. Но я сомневаюсь, что вы и это сохраните, а не то что продвинетесь на запад. Глупый ваш король не понимает здешней жизни. Нет подкреплений — не хватит и поселенцев, чтобы отбить многочисленный набег из-за реки.
— Но пикты разделены на небольшие кланы, — сказал Бальт. — Они никогда не объединятся. А любой клан мы уничтожим.
— И даже три или целых четыре, — согласился великан. — Но рано или поздно появится человек, который объединит тридцать или сорок кланов, так было в Киммерии, когда жители Гандера вздумали передвинуть границу на север. Они хотели заселить южные области Киммерии. Уничтожили несколько деревень и построили крепость Венариум. Остальное тебе известно.
— Известно, — с горечью сказал Бальт. Воспоминание об этом сокрушительном поражении было черным пятном в истории гордого и воинственного народа. — Мой дядя был там, когда киммерийцы прорвали оборону. Считанные единицы из наших остались в живых. Я не раз слушал его рассказы. Варвары хлынули с гор и штурмовали Венариум с неудержимой яростью. Вырезали всех — мужчин, женщин, детей. И до сих пор на том месте лишь груда камней. Больше аквилонцы не пытались захватить Киммерию. Но ты говорил о Венариуме со знанием дела — ты что, был там?