Концепты и другие конструкции сознания

Поляков Сергей

Мне представляется очевидным, что дуализм появился в результате осмысления человеком одновременного наличия в его сознании образов представления и воспоминания предмета наряду с образами восприятия того же предмета. Б. Рассел (2001а, с. 247) тоже говорит, что, обсуждая «коренное различие между духом и материей», люди в действительности имеют в виду различие между зрительными или осязательными восприятиями и «мыслью» в виде воспоминания, чувства удовольствия или волнения. То есть они имеют в виду различия внутри мира сознания, так как восприятия являются такими же психическими явлениями, как и «мысль». Ж.-Ф. Лиотар (2001, с. 64) тоже полагает, что дело здесь в психической феноменологии.

Данная проблема, впрочем, настолько сложна, что даже великие порой терялись

в ее лабиринтах. Например, Э. Шредингер (2005, с. 85–88) отмечает противоречия в высказываниях самого Б. Рассела по этому вопросу.

Я полагаю, что нас сильно запутала декартовская парадигма. Декартовская парадигма (а его дуализм материи и сознания – именно парадигма) – это глобальная концептуализация реальности, которая рассекла в XVII в. человеческую реальность на две половины. Все следующие века она определяла пути развития гуманитарных наук. Правильнее даже сказать – науки вообще. Мы и сейчас дуалисты, хотя уже начали осознавать, что эта парадигма неверна и ее следует менять.

Многие исследователи сегодня искренне декларируют отказ от декартовского дуализма. Но заявления ничего не меняют. Чтобы на самом деле отказаться от него, надо радикально изменить собственные представления о реальности, так как идеи Р. Декарта по-прежнему составляют базис нашего мировоззрения, хотя мы чаще даже не отдаем в полной мере себе в этом отчета. Идеи о необходимости разделения реальности на психическое и физическое настолько глубоко проникли в наши представления о мире, что мы не можем просто заявить об ошибочности теории Р… Декарта. Я и сам, утверждая о неправомерности деления на психическое и физическое, постоянно пишу о физической и психической реальности. Что это, как не декартовский дуализм, сохраняющийся в моей концептуализации мира?

Смена дуалистической парадигмы – это титаническая работа, которую следует провести во всех областях науки с радикальной ревизией основных концептов в каждой из них. Для начала возможно надо отказаться от глобального концепта физическое, заменив его иным – например, чувственно репрезентируемое или воспринимаемое… Я пытаюсь сделать это ниже. Отказаться и от старого концепта психическое, резко расширив его для охвата реальности вообще. Я уверен, что работа по замене этих глобальных концептов и их производных приведет к решению множества неразрешимых пока вопросов, существовавших веками в каждой науке, и обнаружению выходов из множества тупиков.

Как следует объяснять или хотя бы описывать соотношение «реальности в себе» и человеческих репрезентаций этой реальности?

Множество авторов безуспешно пытались ответить на этот вопрос… Вполне понятны попытки здравого смысла отождествить чувственные репрезентации с окружающей реальностью, которую они репрезентируют. Г. Вейль (2004, с. 12–13) пишет, что, обладая натуралистической установкой, которой мы руководствуемся в нашей обыденной жизни, мы противопоставляем свое восприятие вещей самим физическим вещам… Мы приписываем вещам реальное существование и считаем их в основном такими (так устроенными, так окрашенными и т. д.), какими они нам являются в нашем восприятии.

Анализ нашего восприятия, однако, убеждает нас в том, что человеческое сознание не просто не копирует «реальность в себе», но создает нечто весьма отличное от нее (подробнее об этом см., например: С. Э. Поляков, 2011, с. 127–160). Причем именно это созданное сознанием нечто мы и считаем физической предметной реальностью. То, что наши чувственные репрезентации не являются ни «отражениями», ни «копиями» объектов физического мира, было очевидно выдающимся мыслителям еще в античности. Например, А. Эйнштейн (2008) цитирует Демокрита: «Условно сладкое, условно горькое, условно горячее, условно холодное, условен цвет. …Объекты чувств предполагаются реальными, и в порядке вещей рассматривать их как таковые, но на самом деле они не существуют.

Реальны только атомы и пустота» (с. 166).

Э. фон Глазерсфельд [20] пишет, что аргумент Секста Эмпирика уже более 2000 лет не дает философам покоя. Секст Эмпирик рассматривает восприятие яблока, которое наши органы чувств репрезентируют как гладкое, ароматное, сладкое и желтое. Но не факт то, что оно в действительности обладает этими свойствами. Мы лишь способны сравнить ощущение, вызываемое яблоком, с другими своими ощущениями.

Тем не менее большинство исследователей предпочитают отождествлять репрезентации реальности с окружающим миром. На протяжении веков соотношение предмета и его репрезентации рассматривали как отношения реальности и картины или реальности и чего-то вроде ее психической копии. Х. Патнэм (2002, с. 80–81) пишет, что уже приблизительно 2000 лет существует форма корреспондентской теории истины, которую античные и средневековые философы приписывают Аристотелю. Автор называет ее теорией референции как подобия. Согласно ей отношение между внешними объектами и их репрезентациями представляет собой буквальное подобие. Х. Патнэм указывает, что лишь в XVII в. эта теория стала сдавать свои позиции.

20

Глазерсфельд Э. фон. Введение в радикальный конструктивизм / Пер. выполнен по: Glasersfeld E. von. Einf hrung in den radikalen Konstruktivismus / Glasersfeld E. von // Die erfundene Wirklichkeit: wie wissen wir, was wir zu wissen glauben? / hrsg. und kommentiert von Paul Watzlawick. – 10. Aufl., ungek rzte Taschenbuchausg. – M nchen u.a.: Piper, 1998. – S. 16–38 [Электронный ресурс]: Эрнст фон Глазерсфельд; Пер. C. A. Цоколов. – Режим доступа: http://toptatarica.ru/palsh/rk.htm.

Получается, что изоморфизм объекта и образа его восприятия восходит к Аристотелю. И до сих пор отнюдь не все исследователи готовы признать, что психика не «отражает» окружающую реальность «как зеркало». Что она сложным непрямым образом репрезентирует «реальность в себе», и репрезентации эти не только не являются копиями «реальности в себе», но и вообще как-то сложно и не вполне понятно лишь соотносятся с миром кантовских «вещей в себе». Тем не менее представления об изоморфности сохраняются, несмотря на то что множество выдающихся ученых убедительно доказывали отсутствие изоморфизма «реальности в себе» и ее образов, возникающих в человеческом сознании.

Г… Гельмгольц (1999, с. 37), например, полагает, что представление (то есть чувственная репрезентация – Авт.) и объект принадлежат к двум совершенно разным мирам, которые так же не допускают сравнения друг с другом, как цвета и звуки или буквы в книге и звучания слов, которые они обозначают. Автор склонен считать чувственные репрезентации символами, или знаками, предметов. По его мнению (с. 36–37), нет смысла говорить о какой бы то ни было истинности наших представлений, кроме практической. Вопрос об истинности представления о столе (его форме, твердости, цвете, тяжести и т. д.) независимо от его практического использования бессмыслен. Как и вопрос о том, какой цвет имеет данный звук – красный, желтый или синий. Г. Гельмгольц замечает: «То, что представления не равны вещам, заложено в природе нашего знания» (с. 40).

Можно ли вслед за автором считать чувственные репрезентации символами физических вещей? Я полагаю, что нет. Во-первых, потому что без репрезентаций нет «физических вещей». Во-вторых, чаще всего понятие символы используется применительно к словам языка, и речь тогда идет уже о вербальных репрезентациях предметов. Невербальные символы – это чувственные репрезентации дополнительных предметов, которые замещают собой чувственные репрезентации основных (более важных для людей) предметов (подробнее см.: С. Э. Поляков, 2011, с. 141–143).