Концепты и другие конструкции сознания
Шрифт:
Остается предположить, что она либо неуниверсальна, либо универсальна, но невербальна, то есть состоит из невербальных психических форм, универсальных для всех людей Земли. Мы знаем, что такие невербальные и универсальные для всех людей формы есть. Это чувственные образы восприятия и модели-репрезентации окружающей каждого человека сходной реальности. Следовательно, если отказаться от предположения Н. Хомского о том, что универсальные глубинные структуры по своей форме – это некие абстрактные мысленные предложения, и принять, что они представляют собой общие для всех людей чувственные репрезентации окружающего мира, то «кубик Рубика складывается», задача решается,
В том случае, когда значением нескольких поверхностных вербальных структур (читай: предложений), сформированных на разных языках и описывающих окружающую реальность, будет чувственная репрезентация этой же реальности, которая и будет выступать в качестве «глубинной структуры предложения», можно будет говорить, что последняя универсальна для всех этих поверхностных структур, так как индивидуальными различиями чувственных репрезентаций в силу биологической общности людей можно условно пренебречь.
Однако такая глубинная структура – это уже совсем не глубинная структура в понимании Н. Хомского, так как он (с. 73–75) говорит о некой абстрактной структуре и абстрактном предложении. Вероятно, именно поэтому сам Н. Хомский (2004, с. 104) с сожалением замечает, что «универсальная семантика находится в чрезвычайно неудовлетворительном состоянии» и что «в глазах современных лингвистов попытка обнаружить и описать глубинные структуры, а также выявить трансформационные правила, которые связывают их с поверхностными формами, выглядит несколько абсурдной» (2005а, с. 105).
Данное обстоятельство представляется мне вполне естественным и закономерным, так как не может существовать никакой универсальной для всех языков семантики, если мы имеем в виду вербальные значения предложений, сформулированных на разных языках. Не может быть никакой общей глубинной структуры, если понимать ее как общее вербальное значение предложения, сформулированного даже на двух языках. Например: «Идет дождь» и «It’s raining». Вербальное значение этого предложения на русском языке будет Идет дождь, а вербальное значение на английском – It’s raining. Следовательно, вербальным значением языковой конструкции будет вербальная психическая конструкция, выраженная в редуцированных понятиях именно этого языка и только его.
Совершенно очевидно в то же время, что оба этих предложения, пусть и на разных языках, передают нам некий общий смысл. И этот общий смысл выражает только чувственная репрезентация того факта, что идет дождь… Вот она-то, чувственная репрезентация, и является той самой общей глубинной структурой обоих (и всех прочих аналогичных предложений, сформулированных на других языках), которую исследователи безуспешно пытаются найти среди специфических для каждого языка вербальных значений данного предложения.
Универсальные закономерности усвоения людьми разных языков свидетельствуют о том, что язык является частью когнитивного аппарата человека и использует общие когнитивные способности, а вербальные модели надстраиваются над чувственными как их естественное дополнение, продолжение и развитие, ибо корнями языка являются чувственные невербальные репрезентации мира. Как только мы осознаем данный факт, нам станут понятны и многие другие неясные
Например, такой потрясающий, по мнению Н. Хомского (2004, с. 103), аспект языковой компетенции, как способность человека производить новые предложения, которые мгновенно понимаются другими людьми, хотя они не имеют сходства со знакомыми предложениями. В данном факте нет ничего удивительного, потому что значениями языковых конструкций чаще всего являются чувственные репрезентации разных аспектов окружающего мира, общие и для говорящих, и для слушателей. Причем редуцированные понятия и конструкции из них представляют собой, говоря метафорически, многочисленный, но все же ограниченный «набор деталей» сложного языкового «конструктора».
Если создаваемые языковые конструкции, а соответственно, и представляющие их в сознании вербальные психические конструкции адекватно «дублируют», или моделируют, чувственные репрезентации реальности, пусть даже самыми разными путями, то их понимание не вызывает у людей особых трудностей. Если же они не соответствуют чувственным репрезентациям людей, то даже правильно грамматически выстроенная языковая конструкция становится бессмысленной. Например: «Шутливое солнце тяжело обдувало грустное облако».
Самые элементарные фразы у младенцев появляются значительно позже (см., например: Л. С. Выготский (2005а); Д. Шеффер (2003); Х. Би (2004); Г. Крайг (2004) и др.), чем они научаются чувственно репрезентировать и опознавать то, что станет для них в будущем предметами… Из этого следует, что задолго до появления вербальных психических конструкций у ребенка появляются полимодальные модели-репрезентации будущих предметов, в том числе чувственно-образные аналоги того, что позже ребенок начнет замещать в своем мышлении разнообразными пропозициями. Чувственные репрезентации и являются тем, о чем Н. Хомский пишет как о «врожденных языковых универсалиях». Даже маленькому ребенку, уже имеющему чувственно-образную репрезентацию действующего объекта, например мяукающей кошки, по силам заменить в собственной существующей уже репрезентации чувственные образы усвоенными редуцированными понятиями киса и мяу для того, чтобы получилась первая элементарная пропозиция, а затем и фраза.
Усвоение языка ребенком идет по стопам чувственного моделирования реальности на базе уже построенных чувственно-образных ее репрезентаций, что резко облегчает и упрощает этот процесс. Для того чтобы построить фразу, ребенку надо просто запомнить образы соответствующих слов и адекватно заменить ими собственные чувственные предпонятия. Естественно, ему для этого не надо усваивать никаких правил грамматики. Надо лишь приобрести психомоторные навыки, копируя поначалу действия окружающих, в том числе вокальные.
Чувственные семантические конструкции, лежащие в основе языка и превращающиеся впоследствии в значения языковых конструкций, ребенок имеет еще до усвоения им самого языка. Чувственные репрезентации определенных аспектов реальности и дублирующие их же конструкции из слов – это лишь разные формы репрезентирования окружающего ребенка мира. Ж. Пиаже (1994, с. 90), например, говорит, что существует начальный сенсомоторный период, предшествующий языку, когда у ребенка формируется некоторая логика действия (отношение порядка, вхождение схем, пересечение, постановка в соответствие и т. д.), изобилующая открытиями и даже изобретениями (перманентные объекты, организация пространства, причинности и т. п.).