Кондор

Семенов Сергей

Рука секретарши дрогнула и… опустилась, слегка коснувшись призрачной кнопки. Все! Сердце замерло в груди Кондора, прежде чем он понял, что произошло. Он вовремя удержал себя от панического рывка к двери в кабинет. Секретарша произнесла:

– Мистер Джагларед, к вам боевой агент Кондорат Ару, по неотложному делу. Просит принять незамедлительно. – Секретарша легонько улыбнулась бледному посетителю.

– Пусть войдет, – последовал ответ из ниоткуда. После небольшого промедления. Очевидно, Андро был удивлен столь внезапным визитом и немного растерялся.

– Можете войти, мистер Ару, – сказала секретарша.

– Спасибо, вы святая женщина, – искренне поблагодарил ее Кондор и шагнул в широко распахнувшуюся перед ним дверь кабинета.

Джагларед ждал его на пороге, и как только дверь за спиной Кондора закрылась, с тревогой спросил:

– Кондор, ты что здесь делаешь? Ты прошел дефрагментацию и психостабилизацию?

– Психостабилизацию?! К черту ее! К черту это ваше сглаживание памяти. Полчаса назад ваш психолог пытался отправить меня к праотцам, – прошипел Кондор, усаживаясь в кресло.

Оглядевшись, он понял, что помнит это место. Черный стол в форме полумесяца, искусно выточенный из глыбы черного малахарта, прочного, как сталь, камня, добываемого в весьма ограниченном количестве на каменоломнях нескольких параллелей Синего Спектра, опасного, как известно, своими флюктуациями материи. Как там образовалась жизнь и как сохранилась – непонятно, но для любого существа Зеленого Спектра подобные флюктуации были смертельны. Бригады работали на свой страх и риск, используя все возможные системы стабилизации пространства. Правда, срабатывал подобный фокус отнюдь не всегда… Из того же материала были выполнены подвесные полки на стенах, заставленные различными сувенирами, привезенными Джагларедом в те незапамятные времена, когда он служил в НРП офицером группы дальнего поиска. Отливал в черноту и изящный бар, заполненный изысканными напитками со всех уголков света и Метамерии. Возможно, там было и что-нибудь из параллелей синхронов Кондора. Контрастом черной мебели служили: белый мраморный пол, белые стены и выполненные из белого полипластика удобные мягкие кресла. Отсутствие в обстановке других цветов делало кабинет слишком официальным, но тепло, идущее от сувениров и разноцветных стекляшек в баре, немного смягчало впечатление. Одна из стен служила огромным окном, открывающим вид на город. При первом взгляде из окна не ощущалось ничего, кроме легкого разочарования. Узкие улочки, приземистые двух– и трехэтажные коттеджи с разбитыми на их крышах цветниками, утопающие в зелени садов, вялое движение машин, не имеющих колес, неспешно идущие по своим делам люди. Жизнь отнюдь не кипела. Скорее лениво ползла. Совершенно не похоже на город будущего, насквозь пропитанного сверхмощными технологиями. Зрелище больше напоминало поселок городского типа в параллели Артема Ливагина. Но Кондор знал, что это заблуждение, и, если приглядеться внимательнее, вдали можно было увидеть огромные, в триста этажей, шпили небоскребов мегаполиса. Просто здание СКОП стояло подальше от городской суеты, в пригороде гигантского города Кширо-Иман, раскинувшегося на сотни ки­лометров. Да, Кондор был в этом кабинете не один раз, и не один раз он смотрел через это окно на улицу, сидя в кресле. Но сейчас у него не было времени наслаждаться видом.

– Психолог? Психолог пытался убить тебя? – Андро заметно побледнел. – Тебя должен был тестировать Борфо Еторо.

– Именно Борфо Еторо. Пожалуй, в СКОП пора провести ха-а-арошую чистку, – проворчал Кондор.

– Подожди, ты что-то путаешь. Борфо Еторо уже много лет работает в СКОП. Он просто не мог… Нет… Да… – Джагларед от волнения заблудился в словах. – Ты уверен? Я хочу сказать: ты уверен, что он пытался убить тебя?

– Он хотел усыпить меня. Надеюсь, не нужно объяснять, что это значит в моем положении дерапсатика? Я проверил ту дрянь, которую он ввел мне в организм. Знаешь, каков результат? Снотворное класса ТД. Оно разработано специально для принудительного снятия нервного напряжения у наносинтонов. Только ТД может беспрепятственно проникнуть в мой мозг, успешно минуя схему биомолекулярной защиты. Пришлось использовать иккенетол для устранения сонливости. Когда Еторо понял, что у него ничего не вышло, он попытался просто застрелить меня из «Террока». Большая ошибка, учитывая, кто я. – Кондор извлек из-за пояса реквизированное у доктора оружие и небрежно бросил на стол. «Пускай старший смотритель полюбуется, какими „инструментами“ оснащен медперсонал СКОП».

– Что ты натворил? – воскликнул Андро, косясь в сторону «Террока». Вид у него был встревоженный, наверное, в голову ему сейчас лезла всякая чушь вроде обугленного трупа, изъеденного энергетическими импульсами.

Кондор решил не мучить Джаглареда, а выложить все как оно было. Какой смысл лгать, если пришел за помощью.

– А что я мог? – проговорил он. – Дал ему попробовать собственного лекарства. К сожалению, я слегка переборщил, и он уже не сможет ответить на наши вопросы… Шприц слишком глубоко застрял в его продажном мозгу.

– Ты убил его?! Боже! Ты хоть представляешь, что натворил?!

– Конечно. Я спас свою шкуру!

– Спас! Ха! Ты спятил! Ты убил человека, сотрудника СКОП, одного из самых именитых дерапсамедиков нашего города, приглашенного специально для дефрагментации твоих дурных мозгов! Убил средь белого дня, прямо в Центральном управлении. Болван!

(Можно подумать, если б он убил Еторо ночью и в глухом лесу, от этого бы что-то изменилось.)

– Я защищал свою жизнь! – возразил Кондор. Ему стало не по себе от слов Джаглареда. А, собственно, чего он ожидал? Именно поэтому он сейчас здесь и пытается заручиться поддержкой самого влиятельного человека в Службе Контроля.

– Это убийство, как ни играй словами, – не согласился с ним Джагларед. – Убийство, совершенное лицом, находящимся в состоянии психологической дестабилизации. Короче говоря, убийство, совершенное психопатом. У тебя серьезные, ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНЫЕ неприятности.

– А то я не знаю, – огрызнулся Кондор. – Лучше посоветуй, что теперь делать.

– Свидетели у тебя есть? Хоть кто-то, способный подтвердить твои слова?

– Именно потому я сейчас стою перед тобой. Мы с Еторо все время были наедине, и я почти уверен в неисправности всех камер наблюдения той комнаты, – убитым голосом ответил Кондор. – Наверняка Еторо работал

не один. Но ты должен помочь мне, Андро. Ты и раньше спасал мою шкуру, а сейчас мне просто необходимо остаться на свободе. Не дай им поместить меня в психушку под усиленной охраной.

Андро глубоко втянул ноздрями воздух и грузно опустился в кресло напротив собеседника, не отрывая от него задумчивого взгляда. О чем он думал сейчас, Кондору оставалось только гадать. Так прошла минута. Вторая. Третья…

– Я не могу, – наконец произнес он, и его слова прозвучали, словно приговор. Страшные слова.

– Что?! – не поверив своим ушам, переспросил Кондор.

– Я не могу, – повторил Джагларед по слогам. – Просто не могу.

– Но… почему?

– Ты прав в одном. Кондорат Ару был моим другом, и я не раз вытаскивал его из серьезных переделок, но ты не он. Ты всего-навсего его жалкое подобие, синхрон… Прости, Кондор, но я не верю больше тебе. Кажется, ты действительно сошел с ума. – В то время, когда Андро говорил это, в его голосе и выражении лица было больше чем недоверие – была враждебность. Стало ясно – помощи от него ожидать бессмысленно, переубедить его не удастся. Кондор не мог понять, в чем причина столь внезапного ожесточения. Ведь еще час назад они мило беседовали с Андро, а теперь между ними выросла стена, да такая, что хоть в лепешку расшибись, а не пробьешь. Как это случилось? Почему? Может, так принято – с подозрением относиться ко всем дерапсатикам, и Джагларед прав? Или же… В голове Кондора вихрем пронеслись события десятидневной давности. Не работа Артема Ливагина над новой статьей в варианте 36887, не светский прием рыцарей Епискалита в Зеленом зале на Тиловых равнинах. Нет. Другое. Разговор Кондора с Джагларедом, изувеченные тела жены и дочери, пятимесячное отстранение Кондората Ару от трансмеризации. Приказ исходил отсюда. ВСЕ приказы исходили отсюда! От Джаглареда! И внезапно страшная догадка раскаленной иглой впилась в мозг Кондора. Он с ужасом, не смея верить самому себе, взглянул на Андро.

– Да это же ты, – прошептал он так тихо, что старший смотритель едва услышал его.

– Что? – переспросил он.

– Это ты! – Кондор повысил голос, превозмогая свое смятение и растерянность. – Всю дорогу ты!

– Не понимаю тебя, Кондор, – нахмурился Андро.

– С самого начала, как только у меня появился инкрис, ты затыкал мне рот, советовал помалкивать и никуда не соваться. Ты единственный, кому я рассказал о нем. Даже моя жена не знала, я не говорил ей. И когда ты узнал о моем твердом намерении обратиться с официальным докладом в Судейский Совет, мою жену и дочь убили якобы грабители, ворвавшиеся в мой дом. Ничего не пропало, только инкрис, изъятый прямо из сейфа, закрытого моим личным кодом ДНК. А ведь именно у тебя есть доступ к медицинской базе данных всех баскопов, включая меня. Ты думал, я остановлюсь, замкнусь в себе… или же нет, ты знал, что я поступлю так, как поступил: в порыве ярости брошусь за Крейдом, так удачно скрывшимся в варианте, где существовал мой син­хрон. На всякий случай ты даже подделал данные сканирования параллели, дабы я не узнал о синхроне и смело отправился на встречу с судьбой. Ведь даже в отчаянии я сохранил бы достаточно здравого смысла, дабы удержаться от безумного поступка. Значит, я был уверен в безопасности варианта. Все шло как по маслу. Настырный Кондорат Ару растворился в своих отражениях, беспомощный и растерянный, обессиленный могучей властью Проклятия Спектра, и оставалось уничтожить хотя бы одного из них, чтобы обречь второго на скорый трансмерный распад. Крейду это почти удалось. Он выманил Кондора Игрея из его замка, вынудив того пойти на него войной. Он знал закон и строго придерживался его рамок, стараясь не привлекать к себе пристального внимания Ишрара. Если не ошибаюсь, закон гласит, что, если трансколонист подвергается агрессии со стороны туземцев, он имеет право использовать любые средства силового воздействия для защиты собственной жизни. Против моей армии выставили «драконов» и «демонов». Но, как вы ни жаждали моей скорой кончины, я выжил, хотя тысячи других людей сгорели заживо! Даже не сгорели – растворились в парах фиблоэфирной кислоты. Ты бы видел, какой это был ад. Впрочем, тебе, наверно, плевать на людей. Не так ли, Андро? Но продолжим. Параллельно, желая перестраховаться, вы устроили покушение и на Артема Ливагина, второго синхрона Ару. И снова промашка. Вероятно, опасаясь привлечь внимание НРП, вы подослали ко мне убийц-дилетантов, обычных клонов, а сама попытка покушения все же привлекла внимание местного наблюдателя, Кирика, к несчастью для вас оказавшегося честным парнем. Он-то и нарушил ваш идеальный план, самостоятельно воссоединив моих синхронов в единое целое. Теперь я здесь, и вы запаниковали. Вдруг после дефрагментации и психостабилизации я что-то вспомню? Вдруг есть копия информационного кристалла, о которой я раньше никому не говорил? И что случится, если я решу воспользоваться ею? Нет, такого промаха допустить нельзя, тем более что уже была разыграна столь сложная партия. Тогда Еторо попытался завершить начатое вами, но снова неудача. Хвала наноинженерам, конструировавшим мое тело. Кирик открыл мне кое-какие преимущества синтетической плоти, немного я вспомнил сам, и теперь вам не удастся так просто загнать меня в угол. Нравится тебе такой расклад, мистер Джагларед? – Кондор замолчал.

На некоторое время в кабинете воцарилась тишина. Затем сидевший в глубоком раздумье Андро, поднявшись, проговорил:

– Неплохой рассказ, Кондор. Тебе бы детективы писать.

– Но я ведь прав? Не так ли? – зло спросил Кон­дор.

– Ты ждешь ответа?

– Еще как жду.

– Тогда, говоря технически, упустив некоторые незначительные детали, ты верно сформулировал основную мысль.

Кондор бегло окинул комнату взглядом, выискивая видеокамеры, способные запечатлеть признание старшего смотрителя. Джагларед тут же заметил это.