Конец фильма
Шрифт:
— Он сегодня Белоусова зарезал. Как думаешь, почему?
— Кто, Антон? — испуганно воскликнула Ксения.
— Шестнадцать ножевых ранений. Шестнадцать. — Грязнов плюхнулся в кресло. — Он у тебя на самом деле какой-то псих ненормальный. Почему именно шестнадцать?
— А где это случилось? — Ксения отрешенно стояла посреди комнаты. Его не поймали? А как он вообще умудрился к нему подобраться? И что теперь будет?
— Когда он приходил? — перебил ее Денис.
— Кто?
— Я не
— Он не приходил, правда. Я его последний раз в больнице видела.
— Ксюш, помоги мне его остановить. Помоги, а то сам он уже не сможет. Его убить хотят, а он сбежал и сам убил Белоусова. Почему шестнадцать ран?
— Денис, я…
— «Денис, я боюсь…» Ты ведь это хотела сказать? — Грязнов внимательно смотрел, как она прикуривает трясущимися руками. — Скажи, а без режиссера актеры что, совсем уже играть не умеют?
— Я тебя сейчас ударю. — Ксения бросила спичку в пепельницу.
— Лучше ножом. Шестнадцать раз.
— Это не я убила! — закричала вдруг Ксения, швырнув сигарету на пол. Ты нас с Антоном путаешь. Он мне всего лишь бывший муж. А разве я сторож…
— Продолжай, продолжай. Очень удачная реплика. Если еще и свою роль вспомнишь, будет вообще отлично.
— Чего ты от меня хочешь?
— От тебя… — Денис поднял окурок с пола и хотел уже бросить в пепельницу, но не стал. — Кофеем меня не угостишь?
— Что? — переспросила она.
— «Что?» — передразнил ее он. — Я говорю, кофеем не угостишь меня? А то перенервничал.
— Да-да, конечно. — Ксения заспешила на кухню. — Может, поешь? У меня борщик есть на косточке, как раз вчерашний. Очень даже…
— Нет, спасибо. Только кофе! — Денис поднял со столика пепельницу и принялся рассматривать ее содержимое. Наконец выудил из нее почерневший кончик трубочного фильтра. Повертел в руках и сунул в карман…
Когда Ксения вернулась, он сидел в кресле и рассматривал альбом с фотографиями. Она с Антоном. Они за одним столом. Белоусов, Сабанов, Некрасовы, старик Петров.
— Тебе кто разрешил? — Она попыталась отобрать альбом, но Грязнов отстранил ее руки.
— Погоди, дай поглядеть. Ты тут такая толстая.
— Хам. Пей, а то остынет.
— А это где? — Денис ткнул пальцем в одну из фотографий.
— Это? — Ксения заглянула ему через плечо. — Это избушка на курьих ножках. И хватит на меня молодую глазеть. Я сейчас себе той сильно проигрываю.
— Тебе виднее. — Денис улыбнулся и сел за стол. — Как думаешь, куда он теперь мог податься? Есть у него кто-нибудь в Москве?
— Есть. Я. Ты вот ко мне сразу и пришел его искать. Он же не дурак.
— А я, значит, дурак.
— Я не это имела в виду…
— Да, наверно, не это.
Запиликал сотовый. Денис достал его из кармана:
— Алло, Грязнов слушает.
— Привет, это Цыган… Короче, так. Я долго говорить не могу. Ключница пропала.
— Что?! — Денис вскочил, чуть не перевернув столик с кофейником и чашками. — Когда?
— Непонятно. С самого утра нету. Мы тут контору ее потрошим. Если поторопишься, то можешь успеть.
— Уже выезжаю.
— Только одна просьба — не пали меня, хорошо?
— Не буду. — Грязнов спрятал телефон в карман.
— Что-то случилось? — спросила Ксения.
Денис только махнул рукой.
В коридоре, когда Ксения уже хотела закрыть дверь, он вдруг вернулся и сказал:
— Когда он придет, обязательно передай ему, чтобы он мне позвонил. Номер у тебя есть.
— Я же сказала, что он не…
— Просто передай, хорошо? — повторил Денис, закрыв ей рот ладонью.
Ксения молча кивнула.
— Вот и отлично.
Пробку пришлось объезжать прямо по тротуару, на глазах у сильно удивленного гаишника. Когда тот уже надул щеки, чтоб свистнуть, Денис вынул из бардачка синюю мигалку и показал ему. Гаишник понимающе кивнул. Повезло, а мог бы проверить разрешение.
— Алло, Коля, это Грязнов. Ты где сейчас?
— Только что отъехал от Корецкого!
— Срочно собирай ребят, и дуем в «Лорейн»… Я уже дядьке сообщил, он высылает подкрепление! Некрасова пропала, ее контору сейчас трясут. Если поторопимся, то успеем.
— Ого, шеф, мы идем на штурм? — В голосе Самохина чувствовалась неподдельная радость. — Пообещайте три дня на разграбление и пленных не брать.
— Хватит и двух. Да, помнишь, мы волокна на подоконнике в больнице нашли? Там, где на Петрова покушались? — Грязнов, прижав трубку телефона к уху плечом, гнал по городу, подрезая всех подряд. — В лаборатории сказали, что это от милицейской формы, скорее всего. Так вот, надо послать им форму, которую у Корецкого нашли. Напомни мне. А пушку, которую у него в шкафу надыбали, прогоним не только по больнице, но и по самоубийству Сабанова. Что еще… ну пока все, пожалуй. Да, и еще, не забудь о Цыгане! Помнишь, что я тебе говорил? Он там. Аккуратно!
Микроавтобус завизжал тормозами, и из него посыпались омоновцы в черных масках. Несколько братков, сидевших на бампере «мерседеса» и потягивавших пивко, даже дернуться не успели, как оказались на земле, а один орал от боли: ему слишком рьяно вывернули руки.
Дверь с треском слетела с петель, придавила и свалила с ног бритоголового братка. И прямо по нему в помещение ринулись омоновцы.
— Всем на пол! Руки за головы! На пол, я сказал!
Они вышибали двери, валили на пол всех подряд, обрывали телефонные шнуры.