Конец легенды
Шрифт:
Три дня перед этим бушевал свирепый шторм. Громадные, с двухэтажный дом волны с ревом обрушивались на остров. Денис не отходил от Китового мыса, глядя, как грохочущие валы бьют в опасную часть берега. Но вчера к вечеру волнение внезапно улеглось. Опасность, казалось, миновала. Денис впервые за эти дни уснул спокойно. А сегодня утром, когда океан почти утих, тонкая перемычка не выдержала и вода ринулась в недра острова.
Денис разбудил Норму, и оба, схватив кое-какой инструмент, бросились к пляжу у Китового мыса.
Утро было ясным. На небе ни облака. Трава стояла белой от росы. Лес будто дремал, напоенный
Однако, чем ближе они подходили к Китовому мысу, тем явственнее становился глухой низкий шум. Сначала он напоминал шум деревьев на ветру, потом стал похож на гул мощного дизеля, наконец превратился в такой вой и грохот, какие издают лишь турбины ракетоносцев на форсированном режиме.
Но вот и знакомый пляж. Денис подскочил к кромке берегового уступа и невольно попятился назад.
– Эх, мать честная! – вырвалось у него по-русски.
– Что ты сказал, Денис?
– Я говорю, какую дырищу проделала вода!
Брешь, пробитая водой, была не меньше двух метров в длину и с добрых полметра в поперечнике. Она находилась значительно ниже прежней расселины, в самой зоне прибоя, океан вливался в нее сплошным бурлящим потоком. Казалось, целая река уходила под землю, и остров прямо на глазах опускался в пучину вод. Во всяком случае, большой камень, на котором Денис не раз сиживал здесь, на берегу, был уже наполовину в воде, а листья ольхи, еще вчера свисавшей над водой, теперь плескались глубоко в волнах.
– Что же делать, Денис? – сказала Норма дрогнувшим голосом.
Он лишь вздохнул. Все вокруг: и грохот падающей воды, и безбрежный океан, будто весь устремившийся в зияющий пролом, и все больше заливаемый берег – вселяли чувство обреченности и страха. Но страшнее всего был сам пролом. Он чернел на берегу, как рваная дымящаяся рана, и с каждой минутой увеличивался, расползаясь подобно громадной чернильной кляксе. Нечего было и думать заделать его камнями.
Несколько минут Денис не двигался с места, глядя на этот разгул стихии, подавленный страхом, не в силах сообразить, что можно сделать для предотвращения катастрофы. А время шло, и каждый час промедления мог стать последним часом острова.
– Денис, – снова окликнула его Норма, – может, нарубить бревен и сделать плот, пока не поздно.
– Плот?… – Он оторвался от своих дум и обернулся к ней. Бледная, с широко раскрытыми от страха глазами, Норма стояла, вцепившись ему в руку, не отводя взгляда от ревущего потока.
– Плот… А что же дальше? Мучительная смерть от голода и жажды под палящим солнцем среди соленых волн?
– Нет, плот – это в самом крайнем случае, если не останется никакой надежды на спасение острова. А вот бревна… Бревна… Конечно, бревна! Молодец, Нор! Как я сам не подумал об этом, Только бревна и смогут помочь нам! Положим поперек расселины три-четыре хороших бревна, так, чтобы комли их уперлись в обрыв. На них – сучья. А уж потом – камни. Не-е-ет, мы еще не сдадимся тебе, океан! За дело!
– Постой, Денис! А если новый обвал?
Денис невольно вздрогнул, представив на миг, что Норма падает в грохочущее подземелье.
– Ты права. Можно и самим рухнуть в бездну. Какже быть? Как быть?…- он огляделся по сторонам. – А вот как! Беги назад в пещеру и неси все веревки, какие найдутся в складе. Привяжем себя вон к тем лесинам, видишь, у подножия холма? Беги! А я начну рубить деревья.
Теперь, когда у него был определенный план действий, страх почти прошел, и он все силы вкладывал в топор. Благо он оказался острым. К приходу Нормы он успел свалить четыре дерева и обрубить с них ветки так, чтобы они остались лишь с двух противоположных сторон. Тогда он принялся заготавливать сучья и подносить их ближе к пролому. Норма помогала ему как могла. Наконец все было готово. Пора было приступить к самой опасной части операции.
Прикинув расстояние до пролома, Денис распутал принесенные веревки, связал их в две длинные вожжи и, крепко обвязав себя и Норму у пояса, тщательно закрепил свободные концы вожжей за ствол самого толстого дерева.
– Теперь слушай, Нор. Мы положим эти срубленные деревья поперек пролома комлями к берегу. Тогда бревна упрутся в обрыв, и вода не сдвинет их с места. Начали!
Они ухватились за первую лесину и, осторожно приблизившись к пролому со стороны моря, бросили ее прямо в кипящий водоворот. Вода, как и ожидал Денис, сама уткнула дерево комлем в береговой уступ. Рядом с первой лесиной легла вторая, потом третья, четвертая…
– Порядок, Норма! Теперь носи и подавай мне сучья. Только, не торопись, легче ступай по пляжу. Вот так!… Неси еще. – Он стоял по колена в несущемся потоке и каждым нервом, каждой клеточкой тела ощущал, какая лавина воды ежесекундно врывается в недра острова. Но каждая вновь уложенная ветка ослабляла напор стихии. Только бы не рухнула оставшаяся часть берега! Особенно там, где подносила сучья Норма. В прочности веревки можно было, кажется, не сомневаться, и все-таки…
– Осторожно, Норма, осторожно!
Но она словно не слышала его, работала молча и с такой быстротой и сноровкой, что он еле успевал укладывать подаваемые ею сучья.
Через час вся брешь была перекрыта сплошным настилом из веток. Напор воды заметно ослаб. Но она продолжала литься в промежутки между сучьями. Земля под ногами еще гудела от падающей в провал воды.
– Теперь камни, Норма!
– Нет, уложим еще слой веток. Так будет прочнее.
Денис нарубил сучьев покрупнее, и они набросали второй настил, еще более плотный, чем первый. Напор воды совсем ослаб. Шум ее стал глуше, спокойнее. Денис вскарабкался на настил, прошел по нему с конца в конец. Все было, как будто, прочно. Концы бревен плотно упирались в береговой уступ, ветки легко держали вес его тела. Можно было приступать ко второй части задуманного плана.
Денис взобрался на обрыв, сложенный здесь сравнительно плотными тяжелыми туфами, окликнул Норму:
– Хватит, Нор! Сучьев больше не нужно. Поднимайся сюда да захвати кирку. И лопату тоже.
Норма поднялась к нему, опустилась на землю, утерла пот с лица:
– Кажется, самое страшное позади…
– Зато самое трудное впереди. Знаешь, сколько тут надо камней и земли?
Насыпем! – она взяла кирку и принялась бить по кромке обрыва.
– Нет, кирку давай мне. Мне приходилось иметь с ней дело. А ты возьми лопату и сгребай это каменное крошево.