Конец операции переход
Шрифт:
Джейн заплакала.
— Ну вот, теперь пошли слезы, — Волков вздохнул. — Я никогда бы не поверил, что человек, в одиночку вышедший против битком набитого пиратами фрегата, расплачется от такой чепухи. Впрочем, у вас, у женщин, все не как у людей. Ну успокойся, — он погладил Джейн по голове, — в конце концов, даю тебе слово: если этот, который Бог, решит со мной познакомиться, я его приму с уважением и даже чаем напою. А пока — извини, если я его не видел, то для меня он не существует, если он мне незнаком, то мне он безразличен.
— Бог слишком…
— Да хватит тебе, — с досадой
Некоторое время они молчали. Волков рассматривал гавань, Джейн тихонько всхлипывала. Потом всхлипы постепенно утихли — девушка успокоилась. Волков улыбнулся про себя. Похоже, очень скоро ему вновь придется иметь дело с прежней Джейн — бойкой и несдержанной, но зато живой, умной и непосредственной, — а не с хлюпающей носом барышней. Он жестом подозвал ее и указал на гавань:
— Внутрь не полезем, — объявил он. — Там три крупных военных корабля. Не могу пока точно определить, что это за суда, но не меньше чем фрегаты. А может, и линейные корабли, хотя что им здесь делать?
— Боишься?
— Не хочу осложнений. Конечно, я могу превратить Бристоль в кучу оплавленного шлака прежде, чем ты скажешь «мама», но зачем лишние жертвы? И потом, у тебя в городе родственники. Зачем рисковать их жизнями?
— В смысле?
— О Боже, ну это же элементарно! Мы сейчас заходим в порт. Эти служаки на кораблях играют тревогу и начинают испытывать на нас свои пушки. Я их не виню: это их долг — стрелять во все враждебное, этому их учили всю жизнь… Ну, хотя бы всю службу. Как говорится, тяжело в учении — легко в гробу. Так вот, все непонятное — суть враждебное. «Громобой» им будет непонятен абсолютно. Но дело даже не в том, что они будут стрелять, главное — мне придется ответить. Ядром, конечно, борт не пробьешь, но зачем корпусу лишние удары? А когда я отвечу, то вполне реально, что часть снарядов попадет в город. На что они способны, ты уже видела.
— Но разве нельзя зайти в порт тихонько, на кошачьих лапках? Ну, под водой, скажем? Ведь «Громобой» может погрузиться так глубоко, как ты хочешь.
— А ты знаешь глубины? Я — нет.
— Но может…
— Хватит! — взорвался Волков. — Во первых, я устал и хочу спать. Я не спал с момента отплытия. Во вторых, мы не застрахованы от случайностей, а одиночку, как бы силен он ни был, может погубить что угодно. У меня нет второго «Громобоя», ясно?
— Что может повредить твоему кораблю здесь, в нашем мире? — удивилась Джейн.
— Не знаю, — честно ответил Волков. — Потом я расскажу тебе одну историю. Думаю, ты поймешь, что я имею в виду. Но сначала спать…
«Громобой» мягко опустился на твердый грунт. Здесь он находился еще довольно много времени — гораздо дольше, чем требовалось для того, чтобы отоспаться и отвезти Джейн на берег. Впрочем, это — совсем другая история…
Волков проспал шестнадцать часов. Когда он проснулся, Джейн сидела рядом с его кроватью и молча рассматривала его. Увидев, что он проснулся, она заулыбалась. Волков протер глаза, с чувством зевнул и улыбнулся в ответ. И подумал вдруг, что, если бы не начинающий уже желтеть фингал под глазом, лицо девушки можно было бы назвать вполне симпатичным, а может, и красивым.
Отогнав от себя посторонние мысли, Волков командирским голосом отправил Джейн на камбуз готовить поздний завтрак (или, может быть, ранний ужин — кто знает?). Сам он тем временем побрился и залез под душ, прогоняя вялость в мышцах и головную боль. Словом, привел себя в порядок.
Ели они в кают-компании «Громобоя». Помещение, способное вместить несколько десятков человек, казалось пустым и гулким и это навевало неприятные мысли. Джейн приготовила яичницу с беконом — не самое худшее. Как-то, еще на острове, она сварила Волкову национальное английское блюдо — овсянку. Помимо того, что Волков ее не любил, Джейн еще и была довольно паршивым кулинаром. В результате он возненавидел каши во всех их проявлениях. Впрочем, яичница — это блюдо, которое трудно испортить, в результате Волков не стал ненавидеть яйца.
Закончив трапезу, Волков отправился в боевую рубку. Там он долго рассматривал берег и гавань, потом дал посмотреть Джейн. В целом, картина не изменилась, изменилась только обстановка у причалов в порту — теперь к ним приткнулось вдвое больше рыбацких суденышек. Больше никаких изменений не было и вряд ли они могли ожидаться в ближайшее время.
— Ждем еще пять часов, — решил Волков.
Джейн удивленно взглянула на него и он пояснил:
— Темнота. Когда наступит ночь мы сможем высадиться, не привлекая избыточного внимания. Я доведу тебя до дому, возьмем слуг и вернемся за деньгами. Потом, наконец, можно будет поставить точку в этой затянувшейся истории. Согласна?
Джейн кивнула. Потом подумала несколько секунд и спросила:
— Слушай, если все равно здесь сидеть — может, расскажешь мне насчет случайностей?
— Каких? — не понял Волков.
— Ну, ты говорил, что «Громобой» может погубить что угодно и обещал рассказать историю о том…
— Понял, — кивнул Волков. — Ну что ж, пойдем.
Они направились в боевую рубку «Громобоя» — единственное место на борту, кроме собственной каюты, где Волков после гибели друзей не чувствовал себя подавленным. Но сейчас дело было не в этом. Просто рубка идеально подходила для задуманного.
— Взгляни сюда, Джейн, — Волков сидел за пультом. На огромном, в половину стены, экране справа от него появилось изображение корабля в трех ракурсах — сбоку, сверху и спереди. — Ну что, красив?
С точки зрения Волкова корабль на экране был, несомненно, красив. Классический линкор с четыремя башнями главного калибра и целой пирамидой надстроек, воплощение мощи и стремительности. Лучший надводный корабль его мира…
— Не знаю, — честно ответила Джейн. — Уж больно он какой-то… Тяжелый, если спереди, — честно закончила она.