Конец ордена
Шрифт:
— Етим… Вихтер Арнольдычем…
— Вот так и называй!
— Есть!
— И других не пугай. Мысли читаешь – так таи при себе. Вон, Пчелка тебя чуть спицей не приколола. Научись язык свой придерживать!
Афанасий встал навытяжку:
— Есть, товарыщ Хры… Товарыщ Вихтер Арнольдьевич!.. Считайте язык откусиу, як краковскую колбасу! — Потом жалобно заныл: — Тока мене туда, под сухий закон, не выдавайте Христа ради…
— Ладно, — сжалился над ним Серебряков. — Ты главное девушку мне отыщи.
— Вы мене, что ли, не знаете, товарыщ Вихтер Арнольдьевич? Под землей отыщу!
"Под землей" – это Серебрякову не понравилось.
— Иди, выполняй, — строго сказал он.
За неимением каблуков, Афанасий сколь мог громко чавкнул галошами:
— Есть выполнять!.. Я тока-то с вашего созволения на дорожку схожу, а то напужали вы меня… — и, получив такое соизволения, ринулся в туалет.
Оттуда он перешел в ванную, и Виктор Арнольдович понял, что если Афанасий сейчас вытрет руки, то полотенце уже ни одна прачечная не спасет, придется выкидывать. Ну да Бог с ним, невелика потеря.
Вода из крана, однако, не лилась. Когда через пару минут Серебряков приоткрыл дверь, Афанасия в ванной уже не было. Зачем он туда заходил, тоже мигом стало ясно – половина жидкости для бритья "Свежесть" в бутылке отсутствовала: свой долгий обратный путь в психолечебницу это чудо-юдо оценило именно в такую дозу.
Виктор Арнольдович вернулся в гостиную. Теперь, когда его армия знала, что ей делать в ближайшее время, следовало подумать и о своих собственных действиях, ибо с чего ему начинать, он пока еще не знал.
Да, тут было над чем поразмыслить…
СОВ. СЕКРЕТНО
Председателю ВЧК
тов. Дзержинскому Ф. Э.
(сов. секретно)
…по Вашему поручению, выяснить в конце концов, хоть и немногое, но все-таки удалось.
В конце XVIII века текст этого послания составил царь Павел I, вдохновленный на то каким-то рыцарем Мальтийского ордена (как известно, мальтийцы по приглашению того же Павла на некоторое время осели в С.-Петербурге). В послании якобы содержались мрачные пророчества совершенно нематериалистического характера, на предмет далекого будущего России. А прочесть его по настоянию Павла мог только тот, кто будет править Россией спустя ровно сто лет после него.
Как известно, таким монархом стал не ушедший от народного гнева император Николай II Кровавый.
Однако, прочтя послание (а случилось это в 1900-м году), Николай ужаснулся и бросил его в камин. И никогда никому о прочитанном тексте не рассказывал.
Тем не менее какие-то следы павловского послания остались. Но тут приходится забредать в дебри чистого идеализма.
В том же 1900-м году в Петербурге существовала некая девица, работавшая на царскую охранку. Якобы в состоянии транса она умела прочитывать сожженные бумаги, чем помогла отправить на каторгу и в ссылку многих преданных делу пролетарской революции…
На этих строках писавший бумагу призадумался. Словечко "якобы" вклинилось, как гвоздь в неудобное место. С одной стороны, девица эта "якобы умела", с другой – в Сибирь люди без всяких "якобы" ушли. Но и без "якобы" никак было нельзя – вышел бы явный идеализм, за который по головке тут, в ВЧК, поди, не погладят. Так, с "якобы", решил и оставить. И усугубил даже:
…и якобы она это послание также прочла под стенограмму по приказу одного великого князя, члена императорской фамилии. Стенограмма же сложным путем попала в руки сына расстрелянного нами в Гражданскую белогвардейского офицера по фамилии фон Штраубе.
Досконально известно, что фон Штраубе Младший проживает и сейчас в Советской России, однако место его нахождения, несмотря на все предпринятые меры, пока что установить так и не удалось. Хотя его сходство с отцом, фотографии которого имеются, дает основание рассчитывать, что он не растворится бесследно в просторах страны.
Несколько людей, при случайных обстоятельствах говоривших со Штраубе Младшим (прилагаю протоколы допросов от 24 апреля с.г.), сообщают, что, рассказывая об императорском послании, он произносил слова, как то: "Звезда Полынь", "Россия, залитая кровью", "Каналы, устланные костями", "Разорение", "Голод и людоедство"…
(Он перечел протоколы. Да, все верно перепечатал. "Чушь! — подумал он. — Какие еще такие каналы, и зачем их – костями-то? И какой, к черту, голод, когда вон, ломятся все лавки от жратвы и нэпманы разгуливают толсторожие! А дальше – и вовсе полный социализм; там голода тем паче не может быть. И из-за какого-то ненормального ты тут сиди в Красное воскресенье, выстукивай на "Ундервуде" чушь всю эту…!")
…"Мракобесие и невежество…"
(Снова же пальцем в небо, господин белогвардейский сынок! Мракобесие ушло вместе с попами – вон сколько их в расход отправили, а насчет невежества – даже мимо неба. О программе борьбы за ликбез он хотя бы слыхал? Скоро каждая кухарка если не государством управлять, то уж во всяком случае Энгельса читать сможет!..)
…какие-то "стальные лагеря".
(Вообще-то в протоколе – "сталинские". Вероятно, описка – в следственной части еще те грамотеи сидят! В честь Сталина, что ли, руководителя РАБКРИНа? [17] Зачем РАБКРИНу какие-то лагеря? Бойскаутов разводить?)
Бред недобитого белогвардейского сынка распространяется и на более отдаленные времена, вплоть до 2025-го года. В каждом высказывании – глупость и непонимание текущего момента. Вероятная цель – смущение народа с вытекающей отсюда контрреволюцией.
Ввиду изложенного – предлагаемые мною меры: приложить усилия к нахождению Штраубе Младшего…
17
РАБКРИН – "рабоче-крестьянская инспекция". Тут автор записки ошибается – в это время И. В. Сталин РАБКРИНом уже не руководил.
(Эх, черт! Лента на "Ундервуде" порвалась! Новую во всем ВЧК не найдешь!.. Ну да ничего, нам и этого обрывочка хватит, чтобы закончить".)
…силами 4-го отдела его изловить… (эх, совсем бледненько пропечаталось!) и после допроса расстрелять.
(А вот "расстрелять" – хорошо вышло, жирно!.. Еще бы идеализм буржуазный добавочно поругать, но с такой лентой поди разгуляйся. Ну да черт с ним, с идеализмом, руган уж переруган!)
Отпечатано в одном экз.
25.04.1922 г.
(Тут и ленте крантец!)
По внутреннему телефону ВЧК
— Товарищ Панасёнков?
— Слушаю, Феликс Эдмундович!
— Что у вас в отделе за Разумный такой Петров?
— Недоучившийся студент. Кстати, по происхождению из купеческого сословия. Прикажете убрать из отдела?
— Гм, "из отдела"… Только ли из отдела?
— Понято, Феликс Эдмундович! Разрешите выполнять?
— Минутку, милейший. Там у вас какие-то протоколы допросов от двадцать четвертого апреля; вы их сами читали, товарищ Панасёнков?
— Пока не читал, товарищ пред. ВЧК!
— Вот и хорошо. И не читайте. В печку их, чтобы не замусоривать архивы буржуазным хламом.
— ("Слава Труду! А то сиди до ночи, разбирай эти каракули!")Слушаюсь, товарищ пред. ВЧК!
— Насчет этого Разумного не забыли?
— Никак не забыл, товарищ пред. ВЧК!
— Ну и действуйте… А вообще отдел ваш на хорошем счету. С наступающим вас праздником Мира и Труда, с Первым мая. Так держать, товарищ Панасёнков!