Конец проекта «Украина»

Коровин Валерий Михайлович

Путин подчеркнул, что однополярный мир несправедлив и в принципе не может быть справедливым. А справедливым может быть мир многополярный, в котором существует несколько, а не один цивилизационный полюс. И эти несколько полюсов на основе консенсуса должны принимать решения о судьбах человечества в целом, а не в одном месте одним субъектом, тем более уверенным в своей исключительности.

Учитывая значительное количество парадигмальных патриотических идеологических тезисов, есть смысл взять за основу описания нынешней России именно эту путинскую валдайскую речь. Она даёт ответы на все основные вопросы. Начиная с экономической интеграции на основе создания Таможенного и Евразийского союзов. Суть их в том, что в соответствии с теорией автаркии больших пространств Фридриха Листа [13] именно в таких больших пространствах, какое представляет из себя ореол государств, входивших в состав СССР, или ранее Российская империя, может осуществляться интеграция с максимальным экономическим ростом. Смысл её в том, что когда близкие по уровню развития экономики объединяются, это приводит к взаимному росту. Когда же разные по размеру экономики оказываются в одинаковых условиях, то богатая экономика ещё больше богатеет, бедная ещё больше беднеет.

13

Лист

Ф. Национальная система политической экономии. — М.: Европа, 2005.

Поэтому страны постсоветского пространства, вошедшие в ВТО, конечно, обрекают себя на нищету и полное финансовое обескровливание, в то время как в рамках Евразийского союза реализуется модель автаркии больших пространств, в основе которой лежит принцип Таможенного союза. Это даёт возможность близким экономикам совместно, на основе экономической самоиндукции, расти. Полюс ко всему этому — многополярный мир; Россия суверенна и распадаться не будет; евразийская интеграция близких по культурно-цивилизационному типу государств с сохранением внутренних укладов и суверенитетов; отсутствие регламентации бытовой стороны; приведение всего к единому стратегическому вектору большого евразийского пространства — это то, чего ждали сторонники возрождения России по всему миру два с лишним десятилетия. В этом основные признаки нынешней России. Но возникли они не двадцать лет назад, когда распадался СССР, и не десять, когда пришёл Путин, и не пять — при Медведеве, а возникли и окончательно закреплены в валдайской речи Путина, положившей основу новой идеологии России.

Сохранить или развалить? Геополитическая логика и три школы

Ещё в 2008 году в моей первой книге, которая называлась «Накануне империи. Прикладная геополитика и сетевые войны» [14] и была запрещена на Украине комиссией по морали вместе с фильмом Квентина Тарантино «Хостел-2» [15] , присутствовали довольно острые, резкие заявления насчёт Украины. Она писалась в момент правления Ющенко, и один из тезисов, из-за которого, собственно, её и запретили, заключался в том, что если Россия теряет Украину в сложившемся на тот момент «оранжевом» потоке её движения на Запад, то хотя бы половину Украины Россия должна забрать. А именно юго-восточную Украину и Крым, территории, населённые преимущественно русскими. Этот тезис, конечно, бросает вызов украинской государственности, суверенитету, цельности и т. д. Но хочу напомнить, что это было написано именно в период «оранжевой» вакханалии, когда Ющенко просто визжал, зверел и настаивал на том, что Украина срочно должна вступить в НАТО и в Евросоюз и вообще стать 51-м штатом США. Только бы не с москалями, только бы не с русскими. В этой ситуации, конечно, да, если мы теряем Украину, то половина по праву должна принадлежать России. Там живут наши люди — русские люди. Конечно, этот тезис на грани, но ровно до того момента, пока Украина сохраняет нейтралитет. Понятно, что он провокационный, довольно резкий, но когда Украина смотрит на Запад, это обусловлено обстоятельствами, а комиссия запрещает подобные книги. А дальше запрещают въезд на Украину. Потом, правда, разрешили, когда пришёл Янукович, и тезис о неизбежности распада Украины на время был снят. Такая позиция обусловлена геополитической логикой, внешнеполитическим реализмом [16] и вопросами безопасности.

14

Коровин В. М. Накануне империи. Прикладная геополитика и сетевые войны. — М.: Евразийское движение, 2008.

15

«Квентин Тарантино попал под запрет на Украине. Вместе с Коровиным»: «В демократической Украине продолжается практика жёсткого запрета всего того, что хоть как-то намекает на возможность раздела страны. На этот раз под запрет попала книга под названием “Накануне империи. Прикладная геополитика и сетевые войны”, вышедшая из-под пера лидера Евразийского союза молодежи (ЕСМ) Валерия Коровина. Табу в экспертной Комиссии Украины по вопросам защиты общественной морали значится под номером 1, а подписал его глава этой Комиссии Василий Костицький. Поговаривают, что и саму Комиссию специально создали для вынесения данного конкретного приговора, хотя после она уже успела запретить и фильм продюсера Квентина Тарантино “Хостел-2”». (Свободная пресса, 24 декабря 2009 —

16

Подробнее о школах «Теории международных отношений» — реализме, либерализме, марксизме и т. д. см. Коровин В. М. Удар по России. Геополитика и предчувствие войны. — СПб.: Питер, 2014.

Чуть позже была книга, вышедшая в издательстве «Яуза», — «Главная военная тайна США. Сетевые войны». Она была посвящена сетевым стратегиям, в частности американской военной сетевой стратегии подчинения территорий, в основном евразийского пространства, своему влиянию без использования обычных вооружений. Сетевые войны — это новейшая доктрина захвата геополитического пространства с помощью гуманитарных технологий, путём навязывания своего культурно-цивилизационного кода. [17]

17

Подробнее о сетевых войнах см.: Коровин В. М. Третья мировая сетевая война. — СПб.: Питер, 2014.

Который, в свою очередь, навязывается посредством активных действий со стороны западных некоммерческих, неправительственных организаций, реализующих гуманитарные программы на американские деньги. Суть их работы в том, чтобы перекодировать общество на западный манер, чтобы оно уже естественным образом воспринимало Запад как близкий себе в культурно-цивилизационном смысле субъект, а Россию как далёкую и совершенно чуждую, дикую, варварскую, грязную, агрессивную, неевропейскую. Вот с помощью таких технологий Запад многие пространства либо подготовил к «цветным» революциям, которые потом там осуществил, либо просто вошёл туда без единого выстрела, взяв их под свой контроль. Описанию этих технологий была посвящена вторая книга, предостерегающая, в том числе Украину, от произошедших чуть позже событий, реализованных

в американских интересах. В ней была затронута тема евразийского сетевого ответа на атлантистскую сетевую экспансию, реализуемую, в частности, американскими реалистами, не обращающими внимания на идеологические нюансы ради достижения интересов США. Отсюда готовность опираться на любые силы, будь то нацисты в Киеве или исламистские радикалы по всему арабскому миру.

В качестве противодействия американскому реализму наша внешняя политика и действия нашего МИДа до сих пор по инерции разворачиваются в том формате, который был заложен в советский период, но в сильно сглаженном либеральной эпохой виде. Хотя в основе лежит некая сталинская парадигма. Наш МИД до сих пор является сталинистским, что следует воспринимать крайне позитивно. Именно этот сталинизм российского МИДа сохраняет его минимальную субъектность. Благодаря ей наш МИД всё ещё консервативный, державно-онтологический, недвижимый и незыблемый. Даже Козырев [18] ничего не смог сделать с нашим сталинистским МИДом, который просто отторг его как чужеродный элемент. Наш МИД саботировал ельцинскую политику капитуляции перед Западом. Благодаря во многом нашему МИДу мы отстояли Россию, её суверенитет и целостность, а не развалились и не интегрировались в глобальный Запад; и до сих пор МИД является неким консервативным модулем, мощным геополитическим субъектом внутри нашей государственности, который сдерживает любые либеральные удары, от кого бы они ни исходили.

18

Андрей Козырев, министр иностранных дел при Ельцине (с 11.10.1990 по 5.01.1996 года), заявлявший, что по своим геополитическим приоритетам он атлантист. Как отмечал Forbes, на посту главы российской дипломатии Козырев пытался кардинально изменить вектор внешней политики России — перейти от отношений мирного противостояния с Западом к отношениям, основанным на союзнических принципах. Однако это у него не получилось: несмотря на усилия Козырева, которого оппоненты обвиняли в предательстве национальных интересов, Россия не стала частью западного мира.

Достаточно вспомнить встречу в 2007 году президента Дмитрия Медведева с сотрудниками российского МИДа в 2010 году, где он изложил основные приоритеты своей внешней политики [19]

На этой встрече он заявил, что приоритетом номер один для России во внешней политике является западное направление. Данный тезис был встречен суровым молчанием сотрудников МИДа. Второй приоритет, по Медведеву, — это страны, дружественные России по всему миру, а в третью очередь — это страны СНГ и постсоветского пространства.

19

Выступление Дмитрия Медведева на совещании с российскими послами и постоянными представителями в международных организациях 12 июля 2010 // http://www.kremlin.ru/transcripts/8325

Дальше под абсолютно гробовое молчание он покинул трибуну, и больше о нём там никто не вспоминал. То есть наш МИД, конечно, фундаментальный, державный и отстаивает суверенитет России, её целостность как может, отбивая либеральные нападки тех или иных политиков и имея при этом ограниченные политические возможности, находясь в полной зависимости от Администрации президента. Но вместе с тем МИД России всё ещё по остаточному принципу базируется на марксистской внешнеполитической парадигме, которая в нынешних условиях уже несколько неадекватна тому, что происходит в мире. Потому как американцы реализуют сегодня две классические позитивистские модели, две школы в теории международных отношений – реалистскую и либеральную

Третья школа — марксистская — существовала только тогда, когда советский блок контролировал половину мира. Но и тогда она не была марксистской в чистом виде, а скорее марксистско-сталинистской, что несколько отличается от чистого марксизма.

Российская внешняя политика — выбор парадигмы

Американские консерваторы как раз реалисты. И вот в чём заключаются основные принципы реалистской школы: главное — интересы США, а идеология не имеет значения. Реалисты так подходят к ситуации. Вот есть, например, арабские нефтяные королевства, которые являются союзниками США в регионе: что американцы говорят, то они и делают. Поэтому с точки зрения реализма совершенно неважно, какой внутри этих королевств идеологический режим. Там, у себя, они могут вешать, пытать, рубить руки, выкалывать глаза, эксплуатировать женщин, всячески нарушать права человека, что угодно — реалиста это не интересует. Главное, что они работают на американские интересы в регионе. В этом суть реалистского подхода. Реалист никогда не ввяжется в войну, если он не видит реального эффекта от этой войны, конкретной прибыли, прироста. И наоборот — ввяжется в войну, если видит реальную добычу, трофеи, например нефтяные месторождения. Он подсчитывает расходы и доходы, сводит дебет с кредитом, считает затраты на войну, прибыль от продажи нефти и, если прибыль больше — затраты меньше, начинает войну. Если прибыль меньше — затраты больше, то не начинает. Это реалистская школа.

Вторая школа, которая конкурирует с реализмом в американской внешней политике, — это либеральная школа. Эти две школы постоянно балансируют — подходы реалистские и либеральные. Либералов, напротив, в первую очередь интересует, соответствует ли режим или ситуация в целом либеральным принципам. Их главный тезис заключается в том, что демократии друг с другом не воюют

Соответственно, если в каком-то государстве демократический режим, то это нормальное государство и оно по праву входит в стратегический блок глобального Запада, становится союзником вне зависимости от того, где оно находится, приносит ли оно реальную пользу Америке или нет, маленькое это государство или большое, экономически развитое или нет. Главное, чтобы оно было либеральным. На этом принципе базируется либеральная школа. Она совершает один либеральный переворот за другим, тем самым включая одно за другим государство в свой стратегический блок, создавая, как утверждают либералы, безопасный однополярный мир. Когда все государства станут «демократическими», то есть либеральными, то есть демократическими в американском понимании, тогда мир наступит во всем мире и не надо будет воевать. Тогда закончится история, потому что не будет нелиберальных, недемократических стран, все будут либеральными. Тогда будет доминировать глобальный Запад, некий глобальный однополярный мир, и Америка будет им управлять. А человечество будет представлять собой одно сплошное либеральное, демократическое, гражданское общество американского образца.