Конец проекта «Украина»

Коровин Валерий Михайлович

Гражданское общество — это отрыв человека от почвы, от традиции, вычленение его из естественной среды коллективных субъектов и помещение в среду атомизированных субъектов. Это западная модель демократии. Это опыт небольшого пятачка земли. В Европе так развивались народы. Этносы сливались в большие народы, народы создавали империи, империи распадались на национальные государства, в которых гражданин, горожанин стал главным субъектом. В огромном евразийском пространстве коллективный субъект является главным носителем всего. Гражданское общество убивает всё этническое, а для Украины это будет означать уничтожение её сути — собственно уничтожение Украины как культурно-цивилизационного явления, этнического в своей основе.

Жить в Евразийской империи: идея или смерть!

Что человека заставляет встать и идти, действовать, активно проявлять

свою позицию? Это две вещи — деньги и идея, это два основных мотиватора. В России всегда главным движущим мотиватором была идея. Западный мир говорит о том, что только деньги: когда есть деньги — есть всё, есть активность — и всё будет. Когда деньги забираем, всё останавливается. Так Запад управляет миром: дал денег — активно всё функционирует, забрал — остановилось.

В России идеократическая среда, русские — это цивилизация идеи. Русские движимы идеей. Деньгами русского человека всерьёз мотивировать нельзя, особенно молодого. Когда русскому начинаешь платить деньги, он перестает работать. Деньги же есть — зачем работать? По большому счёту, русский человек не любит деньги так, как их любит человек Запада. Ради денег русский не готов на всё. Это там человек может сделать ради денег всё, что угодно, переступить через святое, так как, кроме денег, на Западе нет ничего святого, есть лишь цена вопроса.

Мотивация деньгами в России работает с большим количеством осечек. Она может работать, но ограниченно, пока нашему человеку и так нравится то, чем он занимается. Поэтому русское государство на деньгах не построишь.

А на чём построишь? На идее. А идеи нет. В результате мы и наблюдаем разложение русского общества. Вот что русский человек делает, когда нечего делать? Он квасит. Взял стакан, налил, выпил, ещё налил, выпил, подумал, сел, погрузился в мысли и так постепенно в землю, в почву и ушёл. А что может разбудить русского человека? Великая идея. Ему нужен проект русского масштаба. Строительство или воссоздание континентальной империи — это проект русского масштаба. В него будут вовлечены все с полным энтузиазмом. Каждый, кто сейчас со стаканом сидит, размышляет, бросит стакан и будет знать, что он полезен общему делу, что он работает на великий проект. Только великий проект, масштабный, континентальный, трансконтинентальный, космический, может русского человека вдохновить, мобилизовать и никакими деньгами такой мобилизации не добиться. Пока у нас не будет идеи существования государства, которая сегодня отсутствует, русский народ не пробудить.

Мы часто повторяем: Россия должна быть суверенной! Путин говорит, что Россия — это ценность. А зачем Россия? Дальше в ответ мы слышим про комфорт, про то чтобы благосостояние граждан обеспечить, высокий уровень потребления, чтобы совершенствовать сферу услуг. Но это же либеральный суррогат. Русский человек тут же отворачивается и перестаёт слушать. Ну не могут комфорт и повышение благосостояния мотивировать русского человека, а тем более мобилизовать его на великие свершения. Комфорт — это стакан, и вот — я наливаю. Вот это комфорт, говорит русский человек и выпивает. Зачем для этого государство? Для доступного жилья, медицины, здравоохранения и образования? «Путин, ты, наверное, шутишь», — говорит он, попадая мимо стакана. Явно государство не для этого, ибо даже человек с минимальным уровнем комфорта и то понимает, что русское государство, тысячелетнее, с великой историей, кровью и миллионными жизней, отстаивало свой суверенитет… Ну явно не для комфорта. И явно не для благосостояния граждан. Поэтому здесь Путин загоняет себя в концептуальный тупик, он указывает на правильные, совершенно необходимые идеологические предпосылки, но делает из них совершенно неправильный либеральный вывод, который всё перечёркивает.

Путин должен сосредоточиться. Россия сосредотачивается, и Путин тоже. Он наконец-то должен понять, что только идея, идеология, сверхмотивация заставят народ проснуться, отряхнуться, встать. Но когда русский народ встанет, вот тут мало никому не покажется. Когда встаёт русский народ, Запад трясёт, он уходит под воду в ужасе, как Атлантида, потому что вставший в полный рост русский народ с тысячелетней историей, построивший и собственноручно разрушивший огромные империи, контролировавший половину мира, — это вам не шутка. Но поднять русский народ может только идея, достойная его масштаба. Пока этой идеи не будет, русский народ будет спать, всё глубже и глубже погружаясь обратно, в мать сыру землю. Большой русский народ, охватывающий собой весь русский мир, соответствует масштабам строительства континентальной Евразийской империи, гармоничной

и неотъемлемой частью которой и будет Украина. Или её не будет вообще. Только идея империи заставит русского человека воспрянуть, а Запад содрогнуться.

Часть 3. Прерванный сон Януковича (Бандеровская революция)

С самого момента основания Евразийский союз молодежи, создателем которого в 2005 году был автор этих строк, довольно активно сражался с «оранжевым» режимом Ющенко и Тимошенко. Но в какой-то момент ЕСМ перешёл в некое законсервированное состояние. Прежде всего в силу того, что президентом Украины стал Виктор Янукович, в котором в России хотели видеть более евразийскую фигуру, нежели предшествовавших ему «оранжевых» лидеров. Все ждали президента, который наконец-то развернёт Украину в сторону России и начнёт полноценную евразийскую интеграцию. Из самой России евразийцы взирали на ситуацию на Украине в целом и на Януковича в частности укрупнённо, как геополитики, не вдаваясь в детали, опуская нюансы, подчас негативные, о которых открыто и довольно ярко практически с самого начала заявляла лидер ПСПУ Наталия Витренко. Но несмотря на тревожные сигналы, в целом сопоставляя Ющенко и Януковича, многие считали, что Янукович лучше, чем Ющенко, а вот чем лучше — в этом нам ещё предстоит разобраться. В любом случае история всё расставила по своим местам.

Во-первых, угодить Америке

[Для оппозиции, как и для Януковича, судьба Украины оказалась менее важна, чем собственные интересы]

В какой-то момент, особенно после скандала с прослушкой переговоров помощника госсекретаря США Виктории Нуланд и посла США на Украине Джеффри Пайета, в которых Арсений Яценюк был назван наиболее желательным для США политиком, показалось, что игра окончена, американцы определились со своим ставленником, а в мятежный Киев как будто возвращается некое подобие стабильности. Оппозиция пошла на уступки власти и выполнила свою часть соглашений. Активисты Евромайдана даже освободили киевскую мэрию, более-менее разблокировали и центр Киева, была снята блокада со зданий облсоветов в Тернополе, Ивано-Франковске, Львове и Полтаве. В самом деле, зачем бессмысленно удерживать государственные объекты, если ситуация перешла в стадию раздела портфелей? Тут как раз, напротив, необходимо всячески демонстрировать свою договороспособность прежде всего перед американскими стратегами и теми представителями американского государства, которые непосредственно управляют процессами на Украине. Да и вообще, в середине февраля 2014-го казалось, что мятежники, за некоторыми исключениями, в большинстве своем остыли. Зазвучали оценки: мятеж капитулировал, пора подводить черту, подсчитывать потери. А ведь он ещё и не начинался…

Заказчикам «революции» оппозиционные лидеры решили вдруг продемонстрировать — даже как-то нарочито — дисциплину и покладистость. Мол, сказано в принятом законе об амнистии, что нужно освободить госучреждения в обмен на свободу соратников, — будет исполнено. Вот только требования улицы, которая проявляла всё больше самостоятельности, никто почему-то не учитывал. На деле же ситуацию в Киеве сложно было назвать даже перемирием. А для «Правого сектора» революция продолжалась как ни в чём не бывало, и освобожденные госучреждения для них — никакой не знак и не повод. По этой же причине обстановка явно не устраивала Запад. Нужно было подвести некоторые промежуточные итоги, собраться с мыслями, скорректировать тактику дальнейшей «работы», перегруппироваться. Ведь, по убеждению западных стратегов, Украине уже нечего терять.

Управляемая демократия: без радикалов

Из тех же телефонных переговоров Нуланд и Пайета стало понятно, что американцы, несмотря на свою заинтересованность в смене власти на Украине, всё равно придерживаются цивилизованного формата установления договоренностей с теми политиками, которых они считают предсказуемыми и корректными. Именно умеренных политиков американцы видят в качестве своих представителей в складывающемся марионеточном режиме. Всё это свидетельствует о том, что крайние формы политической реализации — такие, которые демонстрировал Тягнибок или допускал Кличко, — для американцев неприятны по «эстетическим соображениям». А также по той причине, что они всё же видят какие-то пределы дозволенного для своих марионеток, берега допустимого для тех режимов, которые они ставят в тех или иных государствах. В таком случае всегда начинает работать схема, согласно которой фаза крайней нестабильности, используемая США для смещения действующего режима, сменяется поэтапным установлением управляемой извне «демократии».