Конец пути
Шрифт:
– Расскажи мне о своих спутниках, – потребовала она. – Что это за люди?
Валентин задумчиво наморщил лоб и принялся рассуждать.
– Буровщик Широков – человек грубый и безжалостный. Я, конечно, его плохо знаю, но, кажется, он не имеет никаких принципов и обожает деньги. Организатором преступления он быть не может, так как не вышел мозгами, но исполнителем – вполне.
– Дальше.
– Сестры Ника, Илона и Аня. Илона – красавица, практически фотомодель. Ника – полноватая, но тоже ничего. Аня – подросток. Они все время грызутся между собой. У старших сестер в прошлом есть то, что они ото всех скрывают.
– С чего ты взял?
– Они терпеть друг друга не могут, но поселились вместе. Это во-первых. А во-вторых, непонятно, откуда они взяли деньги, чтобы купить квартиру в «Умном доме».
– Ты сказал, что Илона красивая девушка. А красивые девушки в наше время…
– Если бы квартиру купила Илона, она бы Нику и на порог не пустила, – перебил Валентин. – Большие деньги многих людей заставляют скурвиться, и Илона именно из таких.
– А если квартиру купила Ника?
– Ника – девушка не злая. Но она презирает сестру и считает ее чем-то вроде «гнилого семени», но все равно ее любит. Вообще-то у всех трех сестер – полный короб проблем. Они не похожи на хладнокровных убийц. Совсем не похожи.
– Давай дальше, – распорядилась Маша.
– Дальше?.. В нашей компании есть Роза Муратовна и ее сын Альберт. Альберт – аутист, он вообще ни на что не реагирует. Не расстается со своим «Тетрисом». Это такая игра, где нужно ловить падающие кирпичики…
– Да, я в курсе.
– Роза Муратовна, – продолжал Пак, – женщина спокойная. Она богатая, но какая-то… замученная. Я бы сильно удивился, если бы она организовала массовое убийство и потащила на бойню своего больного сына. Есть еще Максим Петрович. Он мой босс.
– И что ты о нем можешь сказать?
– Он хочет казаться хуже, чем есть. Но на самом деле человек совестливый и честный. Потеряв здоровье и работу, он обозлился, но не на весь мир, а на самого себя. – Валентин покачал головой. – Нет, он не может быть «погонщиком». Я бы знал, если бы это было так.
– Ясно, – сказала Маша. – Ну а как насчет тебя?
– Меня?
– Да. Мы ведь договорились, что будем подозревать всех.
– Вы правы. – Валентин немного подумал: – Я человек небрезгливый. Это первое. Я отбился от группы, но не проявляю внешних признаков беспокойства, словно для меня это в порядке вещей. Это второе.
– Значит, ты тоже можешь быть во всем этом замешан?
– Могу, – согласился он.
Повисло молчание.
– Ты умеешь выстраивать логические цепочки и составлять психологические портреты подозреваемых, – наконец сказала Маша. – Но в работе полицейского это не…
Откуда-то издалека до них донесся звериный вой. Маша осеклась и прислушалась. Вой повторился, но теперь к первому голосу присоединился второй, а затем и третий. Через несколько секунд вой стих. Валентин посмотрел на побледневшее лицо Маши и тихо проговорил:
– Вы и правда думаете, что это собаки?
– А у тебя есть другие предположения?
Он пожал плечами:
– Не знаю. Мария Александровна, можно задать вам вопрос?
– Задавай.
– За последнюю пару часов в доме погибло несколько человек. По идее, я должен испытывать ужас при одной только мысли об этом. Но я ничего не чувствую. Почему так?
– Нормальный человек склонен вести себя обычно в необычных ситуациях. Это что-то вроде защитной реакции.
– Чтобы не сойти с ума?
– Да.
Он вздохнул:
– Вы интересный собеседник, Мария Александровна.
– Ты тоже, Валентин, – улыбнулась Маша. – Будет жаль, если ты окажешься убийцей.
Он хмыкнул:
– Мне тоже. Не хотелось бы оказаться шизофреником.
2
– Гидрометцентр обещал ураган и ливень по всей Московской области, – сказал Саша Светлов.
– Похоже, это тот редкий случай, когда гидромет не ошибся, – отозвался Глеб, поглядывая на стремительно сгущающуюся темноту за окном.
Дождь яростно барабанил по крыше. Дворники не успевали очищать лобовое стекло, и ехать приходилось медленно.
– Не нравится мне этот ливень, – негромко и мрачно проговорил Саша. – И ветер не нравится.
– Я тебя за собой не тащил, – сказал Корсак.
Светлов усмехнулся:
– Кто бы спорил.
Через десять минут, когда они подъезжали к «Умному дому», дождь стал сильным и встал перед машиной такой плотной стеной, что фары не могли пробить эту мутную мглу дальше чем на пятнадцать-двадцать метров. Глеб припарковался у обочины. Воздух в салоне его «БМВ» был удушливо-влажный, окна начали запотевать.
Светлов расстегнул рюкзак, достал из него свернутый пластиковый дождевик и протянул Глебу.
– Держи.
Тот, повозившись с тонким хрустящим пластиком несколько секунд, неуклюже натянул его на себя. Затем, ни слова не говоря, открыл дверцу, выбрался из машины и быстрым шагом направился к подъезду.
Вернулся он через две минуты. Ввалился в салон – мокрый, запыхавшийся – и сообщил:
– Дверь подъезда заперта!
– Так я и думал, – сказал Саша.
Глеб достал из кармана мобильник.
– Что ты собираешься делать? – поинтересовался Светлов.
– Вызову МЧС.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. Телефон Маши молчит. Подозреваю, что она все еще в доме.
Некоторое время Светлов с интересом наблюдал, как Глеб пытается набрать номер, а потом достал свой телефон и показал мерцающий дисплей:
– У меня то же самое, видишь? Ни одного деления.
– Вижу, – угрюмо ответил Корсак. – Как думаешь, почему?
– Может, из-за урагана?
– Может быть. – Глеб опустил телефон и посмотрел другу в глаза. – У тебя есть план? – прямо спросил он.