Конец республики
Шрифт:
Халидония, не слушая ее, зашагала по улице. Атуя осталась, продолжая смотреть на царский выезд. Из беседы городских стражей она узнала, что Клеопатра переезжает из Лохиасекого дворца во дворец, находящийся против острова Антиррода, и думала: «От дворца недалеко до храма Посейдона и до театра: я увижусь с Антонием, буду чаще встречаться». Она последовала за всадниками, замыкавшими шествие.
У дворцовых ворот Атуя увидела Эроса. Он беседовал с начальником стражи. Атуя, дрожа от нетерпения, подбежала к нему, не слушая непристойных шуток воинов, указывавших на ее большой живот.
— Господин мой, я хочу видеть царя. Эрос обернулся, узнал ее.
— Привет тебе, госпожа моя! — тихо сказал он. — Ты неудачно выбрала время — царь отправился во дворец.
— Господин мой, найди его, ради богов, и он отблагодарит тебя…
Подумав, Эрос шепнул:
— Завернись получше в плащ и следуй за мною. Они прошли в ворота, и Эрос, остановившись у садовой ограды, вызвал главного садовника.
— Проводи госпожу в зеленую беседку, но никому не говори, что она там, — так приказал царь.
Долго ждала Атуя. Изредка она слышала голоса женщин и забивалась в темную глубину беседки, боясь, что ее узнает кто-нибудь из приближенных царицы. Наконец послышались тяжелые шаги, мужские голоса, и она увидела на дорожке Антония и Эроса.
— Здесь? — спросил Антоний.
— В беседке.
Антоний поднялся по ступенькам и в ту же минуту ощутил теплые губы на своей руке. Отдернув руку, он поднял Атую.
— Я рад тебя видеть, Атуя. Я тебе нужен?
Она испугалась, что он рассердится, и бросилась перед ним на колени.
— Прости меня, господин! Но я соскучилась по тебе… Я не хочу жить с Халидонией… Я боюсь ее…
И она рассказала, захлебываясь рыданиями, что Халидония ненавидит ее, ревнует к господину, повторяет его имя и сквозь сон проклинает ее, называя сукой.
«Возможно ли? — думал Антоний. — Бедный Эрос! Сказать ему? Или умолчать? Куда отправить Атую?»
Мысли прыгали в голове. Он торопился к Клеопатре, и торопились мысли.
Приласкав наспех Атую, Антоний приказал Эросу вывести ее из сада и в лектике отправить домой.
— Проводи ее сам, Эрос! Сегодня ты мне не нужен. Можешь спать со своей женою. А завтра я наведаюсь к вам и поговорю с тобой, Атуя!
В лектике, несомой сильными понтийцамй, Эрос старался выведать у Атуи, зачем она виделась с Антонием. Стоя у беседки, он слышал обрывки ее речей и понял, что Атуя жаловалась на Халидонию, которая ревновала ее к господину.
«Неужели к Антонию? — думал он. — Следовательно, не меня, а его любит она… А я ей верил… Она не забыла его и, видя любовь Антония к Атуе, ревнует. О, боги! Если это так, пусть скажет, и я прогоню ее — лучше сразу узнать правду, чем узнавать ее постепенно, мучаясь и догадываясь…»
Всхлипывая, Атуя рассказала ему все, что знала и предполагала.
— Ничего, — улыбнулся Эрос, чувствуя, как голос застревает у него в глотке. — Ничего, — повторил он, — она образумится и не будет тебя преследовать. Говоришь, не преследует? Тем лучше, у нее есть муж, и жена, помышляющая о другом при живом муже, достойна порицания или наказания. Но не бойся, госпожа, я не буду пенять на нее за любовные сновидения, пусть грешит во сне, лишь бы не допускала себя наяву до непотребства.
— О, нет, господин мой! — вскричала Атуя. — Пощади ее и не гневайся. Она хорошая женщина…
Лектика остановилась церед домиком.
— Войдем, — сказал Эрос, отпуская понтийцев. — Она еще не спит, хотя уже ночь.
Халидония встретила мужа и Атую неприветливо. Лицо ее было сумрачно; она избегала смотреть на мужа, а на Атую и вовсе не обращала внимания.
Ужинали молча.
— Что с тобою, жена? — спросил Эрос, допивая вино и ставя на стол фиал. — Ты нездорова?
— Нездорова.
— Если заболела, я сбегаю к воротам Солнца за лекарем.
Халидония подняла голову: лицо ее то хмурилось, то вспыхивало злобной радостью. Эрос с недоумением смотрел на нее. Атуя испуганно мигала ресницами.
— Сходи за египтянином, — согласилась Халидония и растерялась, когда Атуя вышла из-за стола.
— Я пойду с тобою, господин мой, — сказала Атуя. — Ночь теплая, и я хочу подышать воздухом.
Халидония вскочила, швырнула сковороду на очаг.
— Не нужно! — крикнула она. — А ты, Атуя, избегаешь меня… Может быть, боишься?
— Боюсь.
Халидония с ненавистью взглянула на нее.
— Я ушла от тебя, когда народ встречал царицу, — сказала она. — Ты вела себя, как блудница, и мне стыдно было за тебя. Люди оглядывались, когда ты махала руками Антонию…
— Что мне за дело до людей? Пусть оглядываются…
— А ты побольше махай руками. Уж не думаешь ли на крыльях любви улететь к своему возлюбленному? Увы! он оттолкнет тебя, и ты, как Икар, упадешь на землю…
— Молчи. Ты его не знаешь…
— Не знаю?.. Пусть скажет мой супруг… Эрос схватил ее за волосы.
— Что тебе нужно, сварливая женщина? Весь вечер я терплю твое злобное брюзжание и нападки. Мне надоело это — понимаешь? Ступай в спальню и приготовь ложе…
Халидония не тронулась с места.
— Слышишь?
Она взглянула на него с усмешкою.
— Мне тоже надоели твои крикливые придирки. Зови рабынь, пусть стелют тебе, а я…
— Женщина!