Конец света: первые итоги
Шрифт:
Роман написан от первого лица. Он повествует о повседневной жизни 26-летнего трейдера Патрика Бэйтмена. Опьяненный успехом, он ощущает себя всемогущим. «Привет. Я Патрик Бэйтмен, — сказал я, протягивая руку и мельком глянув в висящее на стене зеркало, отразившее мою довольную улыбку». Он ненавидит женщин, бедняков, иностранцев и гомиков; любит Фила Коллинза и собственную утробу. «Мы вошли в „Пастель“», и я чуть не заплакал; стало ясно, что столика нам не получить. Дальше мы видим, как этот крайне неприятный тип постепенно скатывается в убийственное безумие, перемежаемое галлюцинациями: «В кармане моей куртки от Valentino лежит нож с зубчатым лезвием, и мне очень хочется сию минуту выпустить Макдермотту кишки, раскроить ему лицо, раскурочить спинной хребет.
«Американский психопат» — лучший роман ХХ века еще и потому, что он вмещает в себя все остальные. Бэйтмен — это не только Бардамю, прогуливающийся по Нью-Йорку в костюме от Armani, но и Пруст, дрожащий от возбуждения при виде шляпной булавки, воткнутой в сидящую в клетке крысу; это отчаяние идеального антигероя Леопольда Блума, это взлет фантазии Булгакова, это надменный тон сартровского Рокантена, это бессмысленное убийство из «Постороннего» Камю или «Подземелий Ватикана» Жида, перемешанное с сексуальным неистовством Миллера, садизмом Роб-Грийе и ярмаркой ужасов Балларда. Эта книга — литературный концентрат и в то же время удар дубиной по башке миллионам читателей во всем мире. Ведь читатель чувствует себя вовлеченным в происходящие безобразия: продолжая читать, он становится соучастником убийцы — так же, как зритель «Забавных игр» Михаэля Ханеке. Именно этот роман наполнил силой и честолюбивыми устремлениями литературу XXI века: его влияние на свое творчество охотно признавал Уэльбек; его несомненно держал в уме Литтелл, работая над мрачной исповедью нациста Макса Ауэ. Отныне никто не может делать вид, что «Американский психопат» не изменил целиком и полностью нашу картину мира. В «Психопате» в скрытой форме присутствует и «новый роман» — бесконечные описания бытовых приборов и систем hi-fi, подчеркнутая материалистичность человеческого существа, леденящий аспект судебных заседаний, посещаемых Бэйтменом, — все это превращает сочинение Эллиса в произведение построманной формы, в своего рода инсталляцию современного искусства, к счастью менее скучную. Коллаж в стиле панк и «great american novel» [120 — «Великий американский роман» (англ.).], глобалистский роман и сатира на ультралиберальный нигилизм, высоконравственная повесть, обличающая разложение плутократии, и похотливый, болезненный, новаторский бред — «Американский психопат» содержит в себе, абсорбирует, объединяет и разрушает общество сверхпотребления. Марки одежды, адреса частных клубов, пустые диалоги, дерзость Фицджеральда и бихевиоризм Хемингуэя — Эллис все прочитал, все понял и обо всем рассказал на 513 исступленных страницах, созданных с 1988 по 1991 год под влиянием повышенных доз кокаина. В интервью для журнала GQ, которое он дал мне у себя дома, в Голливуде, в июле 2010 года, сразу после выхода «Ампирных спален», он сделал такое сенсационное заявление: «Знаете, я долго не желал признавать, что „Американский психопат“ — это книга обо мне. Но я и правда был Патриком Бэйтменом… Я писал о своем собственном одиночестве, о своем собственном помешательстве. Я писал о своей ежедневной битве с культурой яппи, которую осуждал, но к которой, несмотря ни на что, чувствовал столь сильное влечение, что порой и сам становился настоящим яппи. Я писал о своей вечной неудовлетворенности». Брет Истон Эллис — первый литературный представитель «тирании индивидуума», определение которой 20 лет спустя дал историк Цветан Тодоров.
«Greed is good» [121 — Хорошо быть жадным (англ.).], — сказал Гордон Гекко (Майкл Дуглас) в фильме «Уолл-стрит» Оливера Стоуна, вышедшем на экраны за четыре года до появления «Американского психопата». Эллис/Бэйтмен заходит еще дальше. Его роман открывается цитатой из «Ада» Данте (без указания источника): «Оставь надежду, всяк сюда входящий…», а заканчивается двумя словами, набранными заглавными буквами: «НЕТ ВЫХОДА». Самые невыносимые сцены (выдергивание зубов, сшивание половых губ, выпускание кишок во всех видах) не должны нас удивлять, потому что Эллис считает пытку и убийство логическим завершением, венцом идеологии индивидуализма (сожри другого, или другой сожрет тебя). Это редчайший пример беспощадной, беспардонной, невыносимой, непревзойденной прозы. В дальнейшем, потеряв своего умершего дружка, Брет Истон Эллис соскочил с кокаина и бросил пить; мы не должны забыть, что этот роман едва не стоил ему жизни. Во время нашей последней встречи он высказал предположение, что бумажной книге осталось существовать лет пять. Тогда же у меня и возникло желание составить этот список. Впал ли Эллис в отчаяние? Возможно. Но не исключено, что его великая книга ознаменует собой перелом. Указать на зло уже означает вступить с ним в бой. Смеясь над «цацками» современного общества, мы защищаем цивилизацию. «Американский психопат» — это фреска на сюжет о том, как Человек в конце 1980-х (время гибели утопий) добровольно согласился похоронить себя под грудой товаров. После публикации «Американского психопата» прошло 20 лет, но эта книга продолжает оказывать свое замораживающее воздействие на литературу следующего века. «Американский психопат» не просто предсказал наступление Апокалипсиса — он и есть текст современного Апокалипсиса. Кстати, Апокалипсис означает «Откровение». Что будет после «Психопата»? Все кончено. Нам остается только заново воссоздавать литературу грядущего века. А может, уже слишком поздно, и все мы — музыканты оркестра на борту «Титаника». Мы исполняем камерную музыку для слушателей, сидящих в ложах первого яруса, пока литература у нас на глазах уходит под воду.
//- Биография Брета Истона Эллиса — //
Брет Истон Эллис, родившийся в 1964 году, — это реинкарнация Хемингуэя, хотя сам он об этом не подозревает. Поэтому прикидывается маркизом де Садом и ведет себя соответствующе: как маленький избалованный говнюк, ломающий все свои игрушки. На самом деле аморальность этого писателя — фальшивка, потому что он — настоящий сатирик. Начиная с пресыщенных лос-анджелесских студентов, наркоманов и снобов из «Меньше, чем ноль» («Less Than Zero», 1985) и заканчивая «Ампирными спальнями» («Imperial Bedrooms», 2010) — а в промежутке был еще серийный убийца в костюме от Armani, герой «Американского психопата» («American Psycho», 1991), и фреска на темы моды и славы под названием «Гламорама» («Glamorama», 1998), — Эллис спокойно и со смаком описывает всю грязь нашего общества. Попытка создания вымышленной автобиографии в стиле параноидального фэнтези («Лунный парк», «Lunar Park», 2005) выглядит скорее отклонением от общей линии его творчества, столь же радикального, сколь и высокоморального. Его считают скандалистом, хотя в действительности в глубине его души скрывается монах, тщетно призывающий кого-нибудь на помощь. Не следует бояться литературного нигилизма. Литература — единственное место, где нигилизм уживается с надеждой, красотой и возможностью возрождения.