Конец третьего рейха

Чуйков Василий Иванович

План штурма был таков. Накануне наступления 28 марта наша штурмовая и бомбардировочная авиация прицельно бомбит цитадель и другие долговременные инженерные сооружения. Своими ударами она выгоняет противника из этих сооружений в полевые укрепления. В этот день артиллерия огня не открывает, кроме батареи, которая поставлена на прямую наводку для ударов по стенам крепости.

Утром 29 марта авиация повторяет удар по тем же целям, не пуская гарнизон противника в цитадель. Пусть он останется в полевых укреплениях и считает, что перехитрил нас. Но с последним взрывом бомб по цитадели, ровно в 10 часов утра, артиллерия всех калибров (в том числе и мощные орудия, поставленные на прямую наводку)

открывает огонь по полевым укреплениям. Продолжительность налета - 40 минут. Под прикрытием огня артиллерии десанты стрелков и автоматчиков переправляются на лодках и высаживаются на остров. А в 10 часов 40 минут - начало общего штурма.

За день до наступления я вместе с командующим бронетанковыми и механизированными войсками армии генералом Вайнрубом, который вернулся из госпиталя, выехал на исходные позиции - проверить, все ли готово. В полдень мы подъехали к водокачке северо-западнее платформы Жабчин. Здесь остановились, чтобы понаблюдать за прямыми попаданиями тяжелых снарядов в стену цитадели.

Впереди нас оказался большой бассейн с водой, по-видимому, отстойник водокачки. Наши адъютанты - мой Федор{1} и Вайнруба - Алеша Куренцов стояли рядом перед барьером бассейна. Вдруг раздается взрыв справа, затем - слева, через несколько секунд - впереди и за спиной. Узкая вилка! Мы прижались к стене. Очевидно, противник заметил нас и открыл огонь из тяжелых минометов. Пока недолет и перелет. Но чувствуется, что прицел весьма точен. Уходить куда бы то ни было при таком обстреле опаснее всего. Стой и не двигайся, если под ногами нет укрытия. Стена защищала нас с одной стороны, и мы поплотнее прижались к ней. Но взрыв очередной мины повалил всех на землю в одну кучу.

В голове долго гудели колокольные удары. Придя в себя, я ощутил, что лежу под людьми. Вайнруб прикрыл мою голову грудью, на нем лежал Федор и на самом верху, как бы прикрывая нас всех своим телом, распластался окровавленный Алеша. Вайнруб был ранен - осколок мины впился ему в ногу выше колена. Я и Федор остались невредимы. Когда мы увидели мертвого Алешу - боль обожгла сердца. Даже не верилось, что этого красивого юноши, который только что стоял рядом, уже нет в живых. В тот же день мы горестно хоронили своего спасителя. А генерала Вайнруба мне пришлось самому доставить в ближайший медсанбат.

Между тем бой за крепость развивался по плану. 28 марта авиация наносила прицельные бомбовые удары по долговременным крепостным сооружениям, превращая их в груду развалин и вынуждая противника перейти в полевые укрепления или спрятаться в глубоких подземных казематах.

Утром 29-го повторилось то же самое. Затем началась артиллерийская подготовка. С наблюдательного пункта мне было видно, как тяжелые снаряды орудий, выставленные для стрельбы, прямой наводкой разбивали дзоты и блиндажи на дамбах. Впечатляющая картина: в воздух взлетали камни, бревна.

В 10 часов 30 минут лодочные десанты высадились на острове, а десять минут спустя затрещали пулеметы и автоматы, загремели взрывы ручных гранат и фаустпатронов.

Мастерство штурма крепостных сооружений - сумма многих слагаемых: это владеть оружием ближнего боя, акробатическая ловкость в преодолении препятствии и, конечно, в первую очередь личная отвага каждого бойца. Именно эти качества продемонстрировали гвардейцы взвода 5-й роты 271-го полка 82-й гвардейской стрелковой дивизии во главе с младшим лейтенантом Михаилом Чепановым. Они рывком преодолели четырехсотметровую полосу, изрезанную рвами, окопами, воронками и канавами, проскочили через дамбу с блиндажами и пулеметными точками и через каких-то семь-восемь минут после сигнала атаки оказались у полуразрушенных стен цитадели. Здесь немецкие пулеметчики открыли по гвардейцам огонь. Чепанов

рассчитывал провести свой взвод через пролом в стене, но путь преградил сильный фланкирующий пулеметный огонь. Здесь можно было погубить весь взвод и не выполнить задачи. Промедление в таком положении смерти подобно: противник уже обнаружил взвод. Не раздумывая, Чепанов меняет направление и проскакивает со взводом вдоль стены до следующего пролома в стене. Теперь его бойцы в мертвом пространстве, н\ не достает огонь ни пулеметов, ни автоматов. Правда, сверху могут закидать гранатами. Но Чепанов уже забросил на стену "кошку" с веревкой. Ловко, быстро, точно цирковой акробат, он поднялся вверх. В его руках затрепетал красный флаг. Как огонек, он был виден издалека. Сюда устремились бойцы других подразделении. А взвод Чепанова уже вел бой по ту сторону стены, во дворе крепости.

Михаила Чепанова дважды ранили, и все же он не вышел из боя. Гвардеец ворвался в главный равелин, увидел ход к верхней площадке, откуда немецкие офицеры руководили боем. По пути к этой площадке, в узких проходах ч на лестницах, расчищая путь автоматом и гранатами, младший лейтенант убил девять гитлеровцев. Прошло еще несколько минут, и над главным равелином взвилось красное знамя. Его водрузили бойцы взвода Чепанова. Сам командир взвода, получив третье ранение в грудь, скончался у знамени.

Пусть знает Александра Дмитриевна Чепанова, проживающая в селе Ароновка Ульяновской области, что ее сын Михаил Петрович, посмертно награжденный Золотой Звездой Героя Советского Союза, еще при жизни воздвиг себе величественный памятник - водрузив красное знамя над поверженной крепостью фашистов в Кюстрине, в семидесяти километрах от Берлина. Там же находится могила еще одного Героя Советского Союза, славного сына грузинского народа из села Чаквиджи Зугдидского района гвардии сержанта Шота Платоновича Тибуа.

Скоро!

Развертывалась подготовка к Берлинской операции. Многочисленное пополнение вливалось в войска. Десятки тысяч тонн горючего подвозилось к Одеру, закапывалось в землю, маскировалось в лесных массивах; сотни тысяч снарядов, мин, бомб размещались около огневых позиций и на аэродромах.

Замысел операции состоял в том, чтобы нанести по возможности одновременно несколько мощных ударов на широком фронте, окружить и рассечь берлинскую группировку, а затем уничтожить ее по частям.

К концу марта 1945 года, после разгрома фашистских войск в Померании и выхода советских дивизий на побережье Балтийского моря. Ставка привлекла к заключительной операции войска трех фронтов - 2-го Белорусского, которым командовал маршал К. К. Рокоссовский, 1-го Белорусского под командованием маршала Г. К. Жукова и 1-го Украинского, которым командовал маршал И. С. Конев.

Эти три фронта с большими артиллерийскими и авиационными средствами усиления готовились прорывать оборону на трех участках.

Войска 2-го Белорусского фронта готовились к прорыву вражеской обороны на участке южнее Штеттина до города Шведта, имея в первом эшелоне три общевойсковые армии, три танковые, один механизированный и один кавалерийский корпуса. Задача - форсировать Одер, разгромить штеттинскую группировку противника и не позднее 12 - 15 дня операции выйти на рубеж Анкдам, Демин, Витенберг.

1-му Белорусскому фронту предстояло действовать на участке Глитцен, Кюстрин, Лебус. Его первый эшелон состоял из восьми общевойсковых армий. Главный удар фронт наносил силами пяти общевойсковых армий и двух танковых с Кюстринского плацдарма. Мощным одновременным ударом они должны были прорвать вражеские рубежи на фронте около 70 километров, разгромить берлинскую группировку противника, овладеть Берлином и на 12 - 15-й день операции выйти на Эльбу.