Конец века
Шрифт:
Я не упустил возможности воспользоваться призрачным шансом. Изловчившись и собрав всю свою ненависть и обиду, я засадил лбом в подбородок анавра. Что ж, наконец-то изнуряющие тренировки аватара не прошли даром. Хруст костей Мостового отозвался хрустом в позвонках моей шеи, что лишь добавило мне азарта. Уже в следующие секунды я понял, что ничего фатального для моего организма не произошло. Майор же, напротив, захлебнувшись потоками крови, хлынувшими изо рта, резко ослабил хватку, практически отпустив меня оставив, пусть и небольшую, свободу манёвра.
Не раздумывая, я стал развивать успех, увеличивая амплитуду
Брызги крови растекались по векам, окрашивая окружающий мир в розовую муть. Осколки зубов рвали кожу лица, но я распалялся всё больше и больше, уже полностью перехватывая инициативу и сам вцепившись в запястья майора мёртвой хваткой, пока тот не обвис безвольной куклой.
Наконец, с трудом свалив с себя неожиданно тяжёлую тушу гэбэшника, я замер, боясь шевельнуться. Мир вокруг нас по-прежнему едва жил. Юнус, стоя в двух метрах от меня, с мрачной полуулыбкой держал короткий кривой клинок у шеи…нет…вонзённым в Машину шею! Тонкая, почти незаметная алая дорожка тянулась за основанием ножа. В углу машиного рта вяло вздувался и опадал небольшой кровавый пузырь.
Всю эту картину я неожиданно увидел во всех деталях, словно сработал зум, укрупнивший в один миг трагические подробности. В панике поискав глазами Стасю, я обнаружил её неподвижное тело, застывшее в неестественной позе у ног убийцы. Руки её мёртвой хваткой вцепились в брючины любителя яблок. Вся её одежда была пропитана кровью, как и ещё недавно белоснежная рубашка Юнуса.
— Это ты, виноват, Гавр…так заканчивают все Миротворцы… — голос безжалостного убийцы был спокоен и твёрд. Как голос учителя словесности. И куда подевался его акцент?
— Кто ты?! — прохрипел я, всё ещё не веря своим глазам, едва сдерживаясь от отчаяния и непоправимости произошедшего. Кровь стучала в ушах, а во рту появился мерзкий привкус. То ли от нарушения зрения, а может, от контраста искусственного света и опустившихся сумерек казалось, что мир вокруг нас с Юнусом пульсирует в такт биения моего сердца.
— Ты так ничего и не понял, Гавр. Какой же ты тупой, Миротворец! Все дорогие тебе люди будут умирать рано или поздно. Не важно: будешь ли ты поступать правильно или совершать ошибки. Ты анавр, а они — всего лишь люди…
— Я человек! А ты — мразь! Ты убил их, Юнус, или как тебя там сволочь поганая… И я…я убью тебя! А потом…
— Что «потом», Гавр? Будешь снова скорбеть, ныть и жалеть себя, жить с новой болью. Да ты благодарить меня должен: я освободил тебя от никчёмных привязанностей в фантомном мире, порождённым тобой же! Пойдём с нами! Зачем тебе горстка спятивших на своём предназначении Смотрящих? Они же только и способны на то, чтобы тратить драгоценный генетический ресурс на сотворение себе идола в виде некоего Закона и поклоняться ему до конца своих дней. Убогие! С Хранителями ты не только увидишь сотни…тысячи миров, но и покоришь их! — глаза Юнуса вспыхнули в сумерках ярким светом. А может, это было отражение звёзд или банального отблеска автомобильных фар. — Ты изменишь своё представление о разуме, выйдешь за рамки бренного тела…
— И перестану быть собой… — неслышно прошептал
Я слушал псевдо-Юнуса, а сам осторожно обшаривал ближайшее пространство. Помимо меня и убийцы, в нормальном ритме вокруг двигались лишь всего два человека, стоявшие за автомобилем, у которого мы разговаривали. Двое рослых мужчин с автоматами не спускали с меня глаз. Блин, вот и засада, только двигаясь в ускоренном темпе, я смог бы уйти от очередей, выпущенных практически в упор, да и то, не факт.
А этот продолжает вещать столь самозабвенно… Фанатик, мля… Сколько раз я слышал подобное? Из зомбоящика или от более удачливых коллег, попрекавших меня излишней щепетильностью, от офицера Абвера в 42-м, от Елисея, мать его, Николаевича, от полковника Генерального штаба в 1915-м, да мало ли ещё от кого? Старая песня.
Всем до меня есть дело и все лучше меня знают, как мне жить и кому служить. Надоело…
Чего тянуть. Я уже всё давно решил для себя. Смерть девчонок не должна быть напрасной. Значит, и мне пришло время умирать. Но не сразу.
Уже в прыжке к Юнусу я понял, что мой противник намного быстрее меня. Он как-то неожиданно исчез из моего поля видимости, а на пути у меня возник один из автоматчиков. Вот он-то был, скорее всего, равен мне по способностям. Или уступал. Выяснять времени не было.
Я всё ещё сжимал нож вага у себя в кулаке. Без всяких затей я подставил левое плечо под приклад автомата и одновременно нанёс страшный вспарывающий удар ножом удобно вставшему ко мне вполоборота противнику. Один есть! Я не успел высвободить оружие из живота автоматчика, как между нами оказался Юнус, вернее, его рука, сжимавшая рукоять широкого лезвия мясницкого ножа. В голове моей запоздало промелькнуло полузабытое название. Секач…
В следующее мгновение я уже таращился на культю на месте своей правой руки, тёмная струя из которой шустро брызнула на сучащего ногами в приближающейся агонии автоматчика. Нож вместе с моей кистью и частью предплечья так и остался в теле бедолаги… Из темноты ко мне вновь вывалился Юнус.
Разумом понимая, что как минимум я уже должен валяться без сознания от болевого шока, а как максимум умирать от кровопотери, провожая тускнеющим взглядом пробегающие над лесом вечерние облака, я не дал себе сорваться в отчаянный штопор безумия.
К моему удивлению, кровотечение прекратилось почти сразу: мышцы плеча выше культи свело короткой жестокой судорогой, а кровь свернулась грубой нашлёпкой, стянув края раны в кисет. Охренеть… Это что, опция по выживанию? Ай да аватар! Не предполагал, что у меня есть и такие способности. Может, если подождать, и конечность заново отрастёт?
Но мечтать сейчас некогда. Все события с этого момента словно бы понеслись вскачь. Парадокс, но уже пребывая в рапиде, внутри пространственно-временного ускорения я едва поспевал за действиями противника. Не дав Абдулмаджиду нанести повторный удар чудовищным инструментом мясника (интересно, наркоторговцы секач прихватили для меня или для праздничного шашлыка?), я, чтобы разорвать дистанцию, свалился вниз и по-рачьи заполз по днище пресловутой волги долбанного цвета какао.
Вовремя! По корпусу автомобиля и по земле буквально в полуметре перед моими глазами прошла автоматная очередь. Блин, ну почему я ещё жив? Очередь из автомата. В упор! И не говорите мне про везение…