Конец!
Шрифт:
— Ишмаэль прав, — твёрдо сказала миссис Калибан. — В вас живёт одно коварство, Олаф, а в Бодлерах — только хорошее!
— Только хорошее! — повторил Олаф. — Ха! А вы загляните в карман младшей девчонки, раз вы считаете её такой хорошей. У неё там предмет кухонной утвари, и дал его кое-кто из ваших драгоценных островитян!
Ишмаэль взглянул на младшую Бодлер со своей выгодной позиции, что здесь означает — «с кресла, взгромождённого на сани, которые тянут козы».
— Это правда, Солнышко? — спросил он. — Ты что-то от нас скрываешь?
Солнышко подняла лицо кверху, взглянула на рекомендателя, потом на птичью клетку, вспомнив при этом, каково быть запертой в клетке.
— Да, — призналась она и достала из кармана мутовку.
Островитяне ахнули.
— Кто тебе это дал? — потребовал Ишмаэль.
— Никто не давал, — быстро вмешался Клаус, стараясь не глядеть на Пятницу. — Просто это уцелело вместе с нами во время шторма. — Клаус сунул руку в карман и достал записную книжку. — У каждого из нас что-то сохранилось, Ишмаэль. У меня — этот блокнот, а у сестры лента, которой она привыкла завязывать волосы.
Среди колонистов опять раздались испуганные возгласы. Вайолет достала из кармана ленту.
— Мы не имели в виду ничего плохого, — сказала она.
— Вам было рассказано про обычаи на острове, — сурово заявил рекомендатель, — но вы предпочли их игнорировать. Мы были любезны, дали вам пищу, одежду и приют и даже разрешили оставить очки. А вы за это проявили нелюбезность по отношению к нам.
— Они совершили ошибку, — сказала Пятница. Она быстро отобрала у Бодлеров запретные предметы и бросила на Солнышко благодарный взгляд. — Пусть козы увезут эти вещи, и забудем про это.
— Я считаю это справедливым, — высказался Шерман.
— Согласен, — присоединился к нему профессор Флетчер.
— Я тоже. — Омерос подобрал гарпунное ружье.
Ишмаэль нахмурился, но, поскольку согласие выразили многие островитяне, он поддался давлению окружающих и одарил сирот притворной улыбкой.
— Что ж, пусть остаются, — сказал он, — если только не будут больше раскачивать лодку.
Он вздохнул и опять нахмурился, бросив случайный взгляд вниз. Пока шёл разговор, Невероятно Смертоносная Гадюка решила немного поплавать в мелкой воде и теперь глядела снизу прямо на Ишмаэля.
— Что это? — испуганно вскрикнул мистер Питкерн.
— Это дружелюбная змея, мы нашли её на отмели, — объяснила Пятница.
— Кто вам сказал, что она дружелюбная? — строго спросил Фердинанд.
Пятница обменялась быстрым растерянным взглядом с Бодлерами. После всего происшедшего наверняка безнадёжно было бы убеждать островитян взять змею с собой на остров.
— Никто мне не говорил, — тихо ответила Пятница. — Просто у неё дружелюбный вид.
— Вид у неё невероятно смертоносный, — недовольно заметила Едгин. — Я предлагаю отвезти её в чащобу.
— Зачем это нужно, чтобы в чащобе ползала змея? — возразил Ишмаэль, нервно поглаживая бороду. — Она может ужалить какую-нибудь из коз. Не стану вас принуждать, но, по-моему, её следует оставить здесь, с Графом Олафом. Пойдёмте, уже время ланча. Бодлеры, вы столкнёте куб с книгами в чащобу, а…
— Нашу знакомую нельзя двигать с места, — прервала его Вайолет, указывая на лежащую без сознания Кит, — мы должны ей помочь.
— Я и не заметил, что там, наверху, кто-то ещё, потерпевший кораблекрушение, — сказал мистер Питкерн, рассматривая голую ногу, свешивающуюся сверху. — Смотрите, у неё такая же татуировка, как у этого негодяя!
— Она моя подруга, — послышался голос Олафа из клетки. — Вы должны или наказать нас обоих, или обоих освободить.
— Никакая она вам не подруга! — закричал Клаус. — Она — наш друг, и ей плохо!
— Похоже, с того момента, как вы к нам присоединились, колонии стали угрожать тайны и коварство. — Ишмаэль устало вздохнул. — До вас нам никого не приходилось наказывать, а теперь на острове появилась ещё одна подозрительная личность.
— Дрейфусс? — произнесла Солнышко, подразумевая под этим — «в чем именно вы нас обвиняете?», но рекомендатель продолжал говорить, словно не слышал её.
— Не стану вас принуждать, но, если вы хотите стать частью безопасного пристанища, которое мы создали, вы, я думаю, должны оставить здесь, на отмели, эту Кит Сникет. Правда, я о ней никогда не слыхал.
— Мы не оставим её, — ответила Вайолет. — Она нуждается в нашей помощи.
— Повторяю — я не стану вас принуждать. — Ишмаэль в последний раз потянул себя за бороду. — До свидания, Бодлеры. Можете оставаться здесь, на прибрежной отмели, со своей подругой и книгами, раз они вам так дороги.
— Но что с ними будет? — спросила Уилла. — Приближается День Принятия Решения, отмель будет затоплена.
— Это их проблема, — ответил Ишмаэль и сделал властное движение головой и плечами (слово «властное», как вы, возможно, знаете, означает «повелительное и немного высокомерное»), давая знак поселенцам двинуться с места. И когда он передёрнул плечами, из рукава у него выкатился маленький предмет и шлёпнулся прямо в лужу, едва не ударившись о птичью клетку с Олафом. Бодлеры не разглядели, что за предмет, да к тому же Ишмаэль сразу захлопал в ладоши, чтобы отвлечь внимание того, кто бы этим заинтересовался.
— Идём! — крикнул он, и козы потянули сани с креслом назад, к палатке.
Несколько островитян бросили взгляды на Бодлеров, как будто были не согласны с Ишмаэлем, но не смели противостоять давлению со стороны других поселенцев. У профессора Флетчера и у Омероса, имевших собственные секреты, был особенно огорчённый вид, а Пятница готова была расплакаться. Она даже начала что-то говорить, но миссис Калибан шагнула к ней и решительно обняла девочку за плечи, так что та лишь грустно махнула Бодлерам рукой и ушла с матерью. Бодлеры до такой степени были ошеломлены, что даже не могли говорить. Вопреки ожиданию Графу Олафу не удалось одурачить обитателей острова, пусть и удалённого от мира. Его даже схватили и наказали. И все же Бодлеры не чувствовали себя в безопасности и уж конечно не чувствовали себя счастливыми, оказавшись брошенными на прибрежной отмели, точно обломки кораблекрушения.