Конечная остановка (сборник)
Шрифт:
– Хорошо. Сестра Гилмор хочет заполучить мужа, а тут такое искушение. Она искушению поддается и отключает аппаратуру, благо для этого нужно всего лишь опустить один рубильник. Да?
«Вопросы здесь задаю я», – так, по идее, должен был отреагировать детектив, но вместо этого он поднял на Виталия взгляд и сказал:
– Да. Мотив есть. Возможность есть. Но действие совершено не так, как вы описали. Рубильник остался включенным, а по распределительному блоку ударили тяжелым предметом. Результат один: перестала поступать воздушная смесь, отключился стимулятор сердечной деятельности… в общем, все. Хотя, конечно, вы правы – проще было опустить рубильник.
– Вы спрашивали Айшу… мисс Гилмор…
– Конечно. Она утверждает, что ни к чему не причастна. Но, видите ли, никто, кроме мисс Гилмор, совершить это действие не мог. Тут и говорить не о чем.
– Айша не могла этого сделать.
– Вы не можете отрицать, что у нее был мотив. Не можете отрицать, что была возможность. И, наконец, не можете отрицать улик, однозначно указывающих на мисс Гилмор. Она поступила нелогично? Безусловно. Мужчина опустил бы рубильник, а женщина… Правда, мы пока не нашли предмет, с помощью которого был нанесен удар. Найдем, конечно, и мисс Гилмор сильно облегчила бы жизнь – себе, в первую очередь, – если бы сказала, куда она спрятала эту штуку… Тяжелая, наверно, и не такая уж маленькая. Для расследования же очень важно ваше подтверждение того, что вы и мисс Гилмор были любовниками. Вы не отказываетесь от своих слов?
– Это официальный допрос?
– Нет, мы пока просто беседуем. Вы можете обдумать свои слова и на официальном дознании отказаться от сказанного, это ваше право. Но вы должны понимать, что и без вашего заявления…
– Айше будет предъявлено обвинение в убийстве?
– Первой степени, – подтвердил Мэнтаг. – То есть, с заранее обдуманным намерением.
– Послушайте, мистер Мэнтаг, – медленно произнес Виталий, каждое слово он выговаривал отдельно, чтобы детектив понял, осознал, – да, есть мотив и была возможность. Возможность, кстати, была не только вчера, но в любой день, когда Айша дежурила и оставалась с Диной одна. В любой день она могла отрегулировать аппаратуру так, чтобы, скажем, подача кислорода прекратилась, когда медсестры не будет в палате. Испортить систему. Поломка какая-нибудь… Всегда можно придумать, чтобы эксперты не разобрались… Почему, черт возьми, Айша поступает так глупо и бессмысленно? Запирается изнутри, всем дает понять, что она и только она могла… Сэр, в этом нет ни малейшего смысла! И этот, как вы говорите, тяжелый предмет… Разве в палате есть такое место, куда его можно спрятать? И зачем?
– В том-то и проблема, – кивнул Мэнтаг. – Вы оба – умные люди. Должны были понимать, чем все закончится. Очень неразумно. Очень.
– Почему не сделать вывод…
– Но, может быть, – перебил Виталия детектив, – мисс Гилмор специально ждала момента, когда вас не было в Штатах? Обеспечивала вам алиби? У нее действительно было много возможностей, но сделала она это, когда вы впервые выехали за границу и в момент совершения преступления находились в воздухе, что могли засвидетельствовать шестьдесят три пассажира и четыре стюардессы?
– То есть, – насмешливо проговорил Виталий, – мисс Гилмор решила пожертвовать собой ради… Ради чего, мистер Мэнтаг? Если следовать вашей логике, то все это… было сделано, чтобы нам с мисс Гилмор быть вместе? Это – мотив? Но как же нам быть вместе, если мисс Гилмор знала, что ее арестуют, а доказать обвинение, по вашим словам, несложно…
– Да, – Мэнтаг опять почесал за ухом и устремил на Виталия внимательный взгляд. – Бессмысленно? Но почему-то мисс Гилмор это сделала.
– Не делала она ничего, – устало сказал Виталий и закрыл глаза, чтобы не видеть Мэнтага, его умный, но ничего не понимающий взгляд.
– Вам тяжело, я понимаю, – проговорил детектив с сочувствием. Притворяется? Наверно. С чего бы ему сочувствовать подозреваемому в соучастии в убийстве первой степени? – Перестаньте вы смотреть на меня, как на врага! Я не хочу вас запутать… Но все улики против мисс Гилмор.
– Она этого не делала.
– Что вы заладили: не делала, не делала… Кто тогда? Как? Почему? Вы знаете об этом что-то, чего не знаю я. Вы знаете что-то, о чем не хотите говорить. Вы готовы предать любимую женщину…
– Что?
– Ну, как же! Вы что-то знаете и молчите. Мисс Гилмор остается за решеткой. Если это не преда…
– Послушайте, мистер Мэнтаг, – Виталий наклонился вперед, – я вам скажу. Я люблю мисс Гилмор. Она любит меня. Так получилось. Это раз. Я люблю мою жену Динору. Она любит меня. Это два. Мисс Гилмор полтора года посвятила тому, чтобы Дина оставалась живой. То, что случилось… Я могу объяснить. Но вы мне не поверите. Никто не поверит. Это не криминальная проблема, поймите. Это проблема научная.
– Убийство – научная проблема? – ирония в голосе детектива была слишком очевидной, чтобы ее не заметить.
– Не было убийства.
– Нет? Как тогда называется то, что произошло? Несчастный случай?
– Скорее – самоубийство. Но тоже не точно…
– Самоубийство? – детектив встал, отошел к окну и повернулся спиной к Виталию. Он не любил, когда люди говорил очевидные глупости. Особенно – умные люди, от которых ждешь сотрудничества. – По-вашему, миссис Дымов, находившаяся в коме последние восемь лет, неожиданно – в присутствии медицинской сестры – пришла в себя, встала, проделала определенные манипуляции, не зная, заметьте, как устроена система жизнеобеспечения, потом легла и…
– Чушь.
– Вы что-то знаете, – убежденно сказал детектив, не глядя на Виталия. – Но по непонятным мне причинам не желаете говорить.
– А если я все вам расскажу, – решился Виталий, – вы мне поможете?
– В чем? Если речь идет о том, чтобы обнаружить истину, то – да, помогу. Вы поможете мне, я – вам.
– Только этого я и хочу, – убежденно сказал Виталий.
– Замечательно. Говорите.
– Не сейчас. Дайте мне несколько часов. Вы знаете, где я живу?
– Конечно. Норт-Тайлер-стрит, семнадцать, шестая квартира.
– Сейчас девять. Приезжайте ко мне в одиннадцать, хорошо? Не поздно? Или отложим до утра.
– Лучше сегодня, – голова детектива дернулась на фоне окна. – Надеюсь, за это время вы не наделаете глупостей.
Виталий встал и поплелся к двери. Господи, как он устал. А еще разговор с адвокатом. Позвонить и отказаться? Не поймет. Спенсер тоже надеется на сотрудничество.
Детектив, кажется, сказал что-то ему вслед. Виталий не расслышал.
– Примите мои соболезнования…