Конечная остановка
Шрифт:
Отсрочка, промежду прочим, в порядке вещей, вполне объяснима, как скоро самим политзекам предстоит определиться с внезапным предложением. Хотя, в чем Лев Шабревич непонятно почему полностью уверен, их подопечные, допустим, не без раздумий, несмотря ни на что втроем выберут свободу.
Здесь адвокат Шабревич в той же косвенной речи ревниво позавидовал непоколебимой уверенности писателя Двинько.
Вон Алесь-то Михалыч прелестно верует, убежден в правильности избранных методов и образа действий, призванных храбро облапошить и оставить с грязным носом антихристианское
Пока же ничто, никто, никому не препятствуют, не запрещают без судебных прений и прокурорских препирательств заниматься подготовкой к реализации образцового плана, предложенного Алесем Двинько.
С ближним кругом доверенных лиц и исполнителей Лев Шабревич практически определился. Принял решение не подключать всветлую к плановым негласным мероприятиям Альбину Болбик и Михася Коханковича. В достатке иных оперативных работников, кому можно примерно доверить исполнение щекотливых поручений.
Лев Шабревич все еще раздумывал и бесповоротно ничего не решил насчет себя самого, направляясь на конспиративную встречу с Ольгой Сведкович. Если Тана Бельская ей безоглядно доверяет, то ему, наверное, стоит иметь с ней дело. Хотя осмотрительность с ней и со всеми ни в коем случае не порок.
Чтобы добраться по нужному адресу на улице Ильича, Шабревич не погнушался воспользоваться метрополитеном. Этот вид общественного транспорта никогда не вызывал у него ни доверия, ни симпатии. Но лучшего детективного средства провериться, есть ли за вами слежка в большом городе, пока не придумано. Под вечер полчаса с лишним в духоте и в тесноте путем нескольких пересадок вперед и назад с большего позволяют увериться, что каким-либо нежелательным хвостовым элементам не удалось проследовать и проследить за осторожным человеком. Подразумевается инструктивно, в рутинном порядке действий ведомственных служб наружного наблюдения. В сутолоке и в толчее.
Там же в метро во время вечернего часа пик Лев Шабревич предавался то ли нерешительным, то ли решающим раздумьям помимо обнаружения возможной слежки. Заодно пришел к выводу: его нынешние рефлексии во многом объясняются отталкивающим коммунальным окружением. Причем под землей. Наверху за стеклами и за рулем автомобиля он отнюдь не склонен к половинчатым неопределенным размышлениям. "Когда барыня прислала сто рублей. Что хотите, то купите, да и нет не говорите..."
– ...Оленька, прелесть моя, что же вы приготовили для нашей многострадальной Таны Казимировны?
– Сюрприз, Лев Давыдыч. Даже два предопределенных сюрприза.
– Надеюсь, не мины-сюрпризы?
– Что вы, спадар Шабревич! Вуаля, сначала элементарный женский гребень, пластмассовая красно-зеленая заколка для волос. Волосы у Таны уж достаточно отросли, и цвет ей должен понравиться.
– Приемопередатчик?
– Так точно.
Второй вариант для портативной общей базовой станции аналогичен. Но обладает повышенными маскировочными сюрпризными свойствами бытового предмета.
Смотрите, Лев Давыдыч.
Ольга уверенным движением достала из дамской неброской сумочки с виду обыкновенную дешевенькую шариковую ручку из прозрачной пластмассы. Писать ею, оказывается, тоже можно, но не нужно.
Покуда Лев Шабревич устно знакомился с тактико-техническими данными обоих образцов шпионского снаряжения и с необходимыми инструкциями пользователя для них, между делом невольно подумал:
"А ведь наша девочка Оля дуже просто при хорошей оказии легко и определенно всех продаст за хорошие для нее деньги. Конечно, если тот, кто вознамерен ее купить, угадает точную сумму. Не продешевит и не зарядит лишнего. В первом случае она наотрез откажется с видом оскорбленной невинности. Во втором, высокомерно отвернется, нисколь не поверив в честность предлагаемой сделки.
Что ни говори, но у нее налицо и на лице нарисован комплекс женской неполноценности и невзрачности. Отсюда технический склад ума, как правило, не свойственный женщинам.
Предрасположено для умеющей себя подать красотки Таны техника так же превыше человека. Обе кузины друг друга стоят. Одна чуть больше, другая чуток меньше".
– Как будем вручать спецсредства связи, Лев Давыдыч?
– сама поинтересовалась Ольга Сведкович, не дождавшись соответствующих распоряжений от задумчивого партнера.
– Писчий прибор, Оленька, давайте-ка мне. Евген его получит завтра в первой половине дня вместе с моими наилучшими пожеланиями по использованию этой хорошей, будем надеяться, надежной техники.
Послезавтра передачей гребня-заколки из рук в руки следует озаботиться либо Альбине, либо вам лично. Предпочел бы вас для передачи соответственных толкований на словах, в блокнотике. Но чей будет доступ на следующую свиданку, зависит от следака Трапкина, как его называет Тана.
– Думаю, со следователем Онучкиным и тюремной администрацией мне нынче никак не договориться, Лев Давыдыч. Поэтому передать заколку и кое-что дополнительно доведется Альбине. Скажем, вот этот тюбик французской губной помады.
Ознакомьтесь. Специально для Таны набор метательных микродротиков. Снаряжаются спецпрепаратами. В наличии у нас сильнодействующие миорелаксанты и быстрораспадающееся отравляющее вещество нервно-паралитического действия...
Глава двадцать шестая
Смирить волнение в крови
Тана Бельская изо всех сил стремится держать себя в руках. Не след ей ни малейшего виду показывать, насколько она готова взорваться, перейдя к немедленным и результативным действиям.