Конфеты
Шрифт:
Самое смешное, конечно, всё это базировалось на очень древнем ритуале закалки тела, когда раскалённый металл наносился на грудь и создавал самую надёжную и постоянную защиту не только для разума, но и от множества других стихий.
Но это загадочное вещество я так и не обнаружил, равно как и его следы. Да и руны всё равно требовались, так что в этом мире я уже и не думал искать загадочный «траск».
Равно как мне сейчас было не до брата-близнеца Олежи и разрыва помолвки. Хотя съездить на выходных в Приказ Гражданских
Только какой в этом смысл, если у меня нет денег? Да и тренировки куда полезнее того, что я могу сделать в любой момент.
– Вот же… долбанные мысли, – выдохнул я, стоило волшебству пойти волнами и высвободиться так, что меня отдачей ударило в стену, а затем иней покрыл всё помещение.
Смесь воды и воздуха – лёд, так что появившийся снег и тонкая корка льда были предсказуемы.
Я вернулся снова к процессу, в этот раз полностью отказавшись от воспоминаний о нём.
Подцепишь одну, за ней выползают самые разные мысли.
Так что в этот раз я старательно выводил в ауре грани, сжимая собственную волшебную энергию в ребристую сферу.
Постепенно получилось создать сначала первый восьмигранник. Затем ещё один, плавно нанизать грани между ними. В этот момент нельзя было прерываться, скорее всего, энергия в этот раз выйдет не в воду, а шибанёт по мне, лишив какого-либо чувства, а то и всех.
Так что я полностью погрузился в создание кристалла.
Тем временем судьба решила надо мной подшутить.
Сначала послышался скрип открывшейся двери, затем какой-то шёпот.
Я зажмурил глаза, но волшебное зрение отключить не мог, ведь во многом на нём строился сам метод построения «кристалла разума».
– А я тебе говорю, здесь никого нет, ну и что, что следы? – произнёс знакомый голос.
– Допускаю, но не понимаю, почему Лей использовала так своё желание. Что такого в посещении купальни. От меня пахнет? Но зачем в мужскую? – прозвучал второй.
– Эх, это она тебя пожалела так.
– В смысле?
– Да на водопой тебя вести надо было, а вспомни, что ты сказала про это?
– Что всегда мылась только с бабушкой-матриархом, так как взрослые строят фонтан, купаются по ночам.
– Вот. Эта дура Лейка жалостливая, решила не загадывать тебе показаться считай перед всем факультетом, подумала, что ты стеснительная, ещё свихнёшься или буллингом сочтёшь, – проворчал голос Ту Лы, приближающийся от раздевалки.
– Стесняюсь? Чего? – непонимающе спросила Таниэль, так же явно приближаясь сюда.
– Показаться нагой всем или увидеть других голышом… кья, тут извращенец! – Раздалось уже значительно ближе.
– Стесняться? Почему я должна стесняться тела, созданного родителями? В раю наши предки не носили одежды. И почему ты кричишь? Логично, что вот эти следы привели нас в мужской душевой к мужчине. В какую кабинку мне идти? – без каких-либо эмоций произнесла эльфийка.
А вот второй голосок притих, но потом начал тараторить где-то рядом со мной.
– Почему он не отреагировал на нас? Ведь мы тут не в купальных платьях, как принято на водопое, а голенькие, как пожелала Лейка? Так почему… он вообще живой? Эй, Орехов! – Прокричал голос уже совсем близко.
– Ту, кажется, он проходит какой-то ритуал, я не вижу, но чувствую рябь магии. Не мешай, скажи, в какую кабинку мне идти мыться, тут их шесть, – произнесла Таниэль, однако так же её голос приближался.
– Если тебе неинтересно, что же подошла?
– Почему-то чем ближе к нему, тем холоднее.
– Ой, не ври, «скромница», твой я вижу направление твоих озорных глазок, хи-хи, – произнесла Ту Ла.
– Я видела скульптуры, картины и рисунки, но вживую впервые. Интересно, а он нас слышит? – проговорила Таниэль.
Судя по всему, они были прямо около душевой.
Было очень сложно держать свои мысли сконцентрированными на создании восьмигранного элемента. Хотелось выругаться, сказав не мешать. Пришли мыться, пусть моются.
– Нет, сомневаюсь. Я слышала, что даже при мысли о женской наготе мужчины реагируют не головой, а кое-чем другим, – уверенно заявила блондинка.
– Чем? А-а-а, ты про вот этот орган? – Протянула сероволосая эльфийка.
– Ага, но видишь, нет реакции. Значит, он в какой-то медитации.
– Понятно. Ладно, я пошла мыться. Кстати, я хотела у тебя спросить, Ту, а почему вы с Лей, да и Глашей, так фиксируетесь на этом человеке? В нём нет ничего интересного на первый взгляд. Раньше вонял пугалом, но теперь абсолютно непримечателен, – раздался удаляющийся голос. – Как у вас, евитов и лилитов, принято, вы влюбились?
– Ой, ты так говоришь, словно дети Костаэль не влюбляются, – протараторил голосок рядом со мной.
– Вроде бы, влюбляются. Не знаю, мои родители были вырожденцами, они сошлись на закате отца, а мама умерла при родах. Бабушка говорит, они любили друг друга. Говорит, что это красиво. Я не понимаю этого, впрочем, объяснить мне не смогла ни одна тётушка. Так ты влюбилась в Орехова? – произнесла Таниэль.
Тупой вопрос, она же слышала доклад по гномам. Влюбись она в мен\, практически не отлипала бы и давно об этом сообщила.
– С чего мне его любить? Нет, в этом плане он мне не нравится. Он скучный, неразговорчивый, скрытный и однозначно зануда, – всё ещё рядом со мной проговорила Ту Ла.
– Тогда какой тебе в нём интерес? Закончим доклад, и не стоит с ним даже говорить. Я слышала, что он из семьи, чья репутация и след столь отвратительны, что было даже имперское расследование, – раздался голос сквозь шум воды в какой-то из соседних душевых кабинок.