Конфидент для призрака
Шрифт:
А вот состояние незнакомки внушало серьёзные опасения: одна нога была неестественно вывернута, а джинсы ниже колена пропитались кровью. На боках сквозь разорванную футболку виднелись страшные синяки и, судя по характерным особенностям, как минимум часть рёбер была сломана. На шее неожиданно блеснула цепочка, и Краснов, протянув руку, вытащил маленький золотой крестик. Перевёл взгляд на руки и удивлённо поднял брови: руки девушки были в ужасном состоянии, ободранные, со сломанными и частично содранными ногтями, в земле. Было впечатление, что она этими руками траншею копала, причём на время.
–
– Такое впечатление, что она откуда-то сбежала, – помолчав, высказал своё предположение Евгений, – смотрите, явно ведь сначала шла со сломанной ногой, точнее, пыталась идти, потом падала, ползла. Лишь бы уйти откуда-то подальше, иначе она спокойно ждала бы, пока её найдут и спасут. А тут… словно от смерти убежать пыталась.
– Подготовь место в машине, – решительно сказал Краснов, поднимаясь, – отвезём её домой.
– Слушаюсь, Алексей Константинович, – Евгений работал у него уже не первый год и привык выполнять распоряжения беспрекословно, но тут решил уточнить. – Домой? Не в больницу?
– Туда всегда успеем, – Краснов сам поднял на руки оказавшееся очень лёгким тело девушки, – а пока обойдёмся без огласки. Кто знает, от кого и от чего она так старалась уйти…
– Красивая девушка, – задумчиво проговорил водитель, распахивая заднюю дверь и застилая сиденье пледом, взятым на всякий случай.
– Невероятная… – негромко откликнулся Краснов, думая про себя, не связана ли незнакомка с донёсшимся до них запахом дыма. Осторожно уложив девушку на сидение, он запрыгнул на место рядом с водителем и скомандовал, – поехали, только на кочках аккуратнее, не растряси. А я вызову-ка пока Фёдора Павловича.
Санкт-Петербург, Павловск, 14 июня 2010 года
– … уже намного ниже, выше тридцати восьми не поднималась ни разу, – негромко говорила немолодая, судя по голосу, женщина, – давление почти в норме, данные биохимического анализа…
Дальше Лёля не услышала, так как снова уплыла куда-то на мягких крыльях сна, поняв лишь, что она не в лесу, а где-то, где есть врачи. Придя в себя через какое-то время, девушка попробовала прислушаться к себе. Нога почти не болела, точнее, она вообще не ощущалась, дышать тоже было не больно, хотя что-то ощутимо давило на грудь, и ужасно мешали тонкие трубки в носу.
Лёля медленно открыла глаза и осмотрелась: она лежала в просторной светлой комнате, за большим окном шелестели ветками деревья, озарённые лучами то ли утреннего, то ли, наоборот, заходящего солнца. Она попробовала пошевелиться, но не смогла, и сердце сжалось от ужаса. Синхронно с этим приступом страха громко запищал какой-то прибор, и в комнату вбежала женщина лет сорока в сине-белой медицинской форме. Она радостно улыбнулась Лёле и убавила громкость прибора.
– Ну вот и чудесно, вот мы и пришли в себя, – заворковала она, поднося к Лёлиным губам стакан с торчащей из него трубочкой. – Попей, моя хорошая, давай, потихонечку… Вот так… ещё глоточек… Молодец!
– Где я? – спросила Лёля, точнее, попыталась спросить, но вместо голоса из горла вырвался тихий хрип.
– Тише, тише, – женщина подсунула Лёле руку под спину, придерживая, и быстро подкрутила какой-то механизм. Когда девушку снова опустили на кровать, спинка оказалась приподнятой, и появилась возможность принять почти сидячее положение. – Попей ещё, только тихонечко. Это водичка с лимоном. Тогда и говорить станет легче.
– Где я? – повторила Лёля свой вопрос, понимая одно: кто-то подобрал её в том лесу, когда она потеряла сознание, и привёз… а куда, собственно, привёз?
– Сейчас я скажу, что ты пришла в себя, – женщина явно избегала отвечать на вопросы, и это слегка настораживало, впрочем, Лёля очень надеялась, что сможет как-то договориться со своими спасителями. Ведь не для того о ней так заботятся, чтобы отдать Завьялову. От воспоминаний её тут же замутило, голова закружилось, а пищащий аппарат снова ожил и выдал череду взволнованных сигналов.
В комнату — назвать эти апартаменты палатой у Лёли язык бы не повернулся — снова вбежала уже знакомая медсестра или сиделка: девушка ещё не поняла, кто есть кто. Но на этот раз она была не одна, вслед за ней вошёл мужчина, увидев которого Лёля почему-то сразу поняла, что спас её именно он.
– Здравствуйте, – проговорил он довольно низким голосом и по-хозяйски сел в стоящее неподалёку от Лёлиной кровати кресло. – Я очень рад, что вы пришли в себя. Понимаю, – он предупреждающе поднял руку, увидев, что медсестра хочет что-то сказать, – вы ещё очень слабы, поэтому постараюсь особо не утомлять. Но есть вопросы, которые требуют решения, вы ведь понимаете?
– Конечно, – хриплым шёпотом ответила Лёля, всматриваясь в слегка усталое лицо своего собеседника, – я постараюсь ответить… на какие смогу…
– Это замечательно, – он улыбнулся, и Лёля заметила, как улыбка изменила его лицо: у глаз собрались морщинки, но они удивительным образом ему шли, а на подбородке обнаружилась милая ямочка. – Но вам пока трудно разговаривать, поэтому сегодня в основном буду говорить я, хорошо?
– Спасибо, – шепнула Лёля, чувствуя, что действительно говорить пока вряд ли сможет. В горле словно поселилась семейка маленьких ёжиков, которые при малейшей попытке заговорить начинали ворочаться и царапать его иголками.
– Тогда давайте я по порядку расскажу вам, что случилось, – начал мужчина, – и для начала представлюсь. Меня зовут Алексей Константинович Краснов, и вы находитесь в моём доме, а сам дом расположен в Павловске. Наверное, вам интересно узнать, как вы здесь оказались?
Лёля кивнула, внимательно рассматривая Краснова: ему было, скорее всего, лет сорок с небольшим, хотя в густых тёмно-русых волосах уже было много седины, впрочем, не слишком старившей его. Скорее, эти белые пряди придавали ему некий с трудом объяснимый шарм. Загорелое лицо, тяжеловатые, но не грубые черты лица и удивительно проницательные светло-серые глаза.