Конфидент для призрака
Шрифт:
Лёля огляделась: сгоревший дом был когда-то построен возле самого леса, и заросшая густой травой дорожка, скорее, даже тропинка, вела куда-то в сторону сплошной стены деревьев. Представив, как будет ковылять со своей ногой по густому лесу, девушка вздрогнула, но всё же сделала шаг по тропинке. Интересно, как далеко она сможет продвинуться, пока не упадёт? Она даже позвонить не может, потому что все вещи, в том числе телефон и кошелёк, остались в подвале сгоревшего дома. Да и кому звонить? Нине? А чем она поможет? Добраться до милиции и всё рассказать? А где гарантия, что поверят ей, а не Диме, у которого наверняка есть десяток убедительных объяснений: уж кем-кем, а дураком Завьялов никогда не был.
Надо найти место, где можно спокойно отлежаться, откуда реально вызвать врача. Паспорта у неё тоже теперь нет, так что пока она может назваться любым именем. Скажет, что её сбила машина, и она в состоянии помутнения рассудка ушла от трассы в сторону. Ну и что, что неправдоподобно, другого варианта она всё равно сейчас придумать не в состоянии: голова болит всё сильнее, а боль в ноге и рёбрах иногда такая, что хочется кричать в голос. О том, как это всё скажется на уже живущем в ней крохотном существе, Лёля старалась даже не думать.
Тропинка кончилась как-то неожиданно, банально растворившись в пока ещё не очень высокой траве. Лёля тряхнула головой, сбрасывая накатившую дурноту, и неожиданной услышала какой-то знакомый шум, потом свисток и снова шум.
– Электричка, – прошептала девушка сама себе, чтобы разогнать нарастающий звон в ушах, – значит, там точно есть люди и телефон…
Мысль о том, что в лесу звуки могут разноситься очень далеко, а с направлением вообще ошибиться просто, Лёле в голову не пришла, так как человеком она была сугубо городским. Прислонившись к шершавому стволу, она постояла немного и подумала, что в передвижении по лесу есть свои плюсы: можно прислоняться к деревьям и просто переходить от одного к другому. Ей даже удалось так пройти метров двести, когда повреждённая нога неожиданно провалилась в звериную нору. От слепящей боли Лёля рухнула на мох и потеряла сознание, а когда пришла в себя, то совершенно не представляла, куда двигаться дальше. Электричек слышно не было, но девушка, сцепив зубы, заставила себя встать, понимая, что если останется лежать, то Дима своего добьётся — она просто умрёт здесь без медицинской помощи.
Она повернула голову, и вдруг ей показалось, что справа между деревьев что-то блеснуло: неужели озеро или речка? При мысли о воде Лёля застонала, потому что только сейчас поняла, как она хочет пить. Мысли о холодной чистой воде заслонили даже боль, которая, казалось, заняла всё место в сознании. Невероятным, каким-то запредельным усилием воли она поднялась, стараясь не кричать, и сделала несколько шагов. Проморгавшись, присмотрелась: действительно, сквозь наползающую со всех сторон темноту можно было рассмотреть кусочек лесного озера. Нога в очередной раз подломилась, но Лёля, почти не осознавая, что делает, поползла в сторону живительной воды, не замечая, что каким-то чудом выбралась на достаточно широкую тропу. Последнее, что она услышала, прежде чем провалиться в глухое беспамятство, был удивлённый мужской крик:
– Алексей Константинович, смотрите! Смотрите туда!
В то утро рыбалка не задалась: клёва не было, только иногда какая-то мелочь дёргала поплавок, обгрызала червя и срывалась. Ну а что он хотел, при северо-западном-то ветре – в этих местах при таком направлении ветра рыба уходила куда-то и категорически отказывалась ловиться. Но Алексей Константинович Краснов совершенно не переживал по этому поводу: на рыбалку он поехал не столько за рыбой – всё равно он её не очень любит – сколько для того, чтобы хотя бы на несколько часов выпасть из бешеного ритма, в котором он жил последние несколько лет. Даже телефоны совершенно осознанно отключил и оставил водителю, чтобы никто не отвлекал.
Глядя на поплавок, мирно покачивающийся на зеркальной глади озера, Краснов думал о том, что жизнь – крайне странная штука. Раньше ему казалось, что её смысл – в покорении вершины, в том, чтобы стать независимым и финансово, и во всех остальных отношениях. Сейчас ему сорок шесть, и с возрастом пришло отрезвляющее понимание, что независимости, к которой он так стремился, просто-напросто не существует. Скорее, наоборот, чем выше ты поднимаешься, тем тяжелее оковы различных обязательств.
Счастье? А в чём оно? В количестве нулей на банковских счетах? Не факт, ибо нули есть – а счастья нет. В семье? А ты попробуй завести нормальные полноценные отношения, основанные не на товарно-денежных интересах, когда вокруг только эти длинноногие пираньи с одинаковыми лицами, словно из инкубатора. Алексей Константинович усмехнулся, вспомнив, как алчно смотрела на него одна из таких красоток на последнем экономическом форуме. Он чувствовал себя куском телятины, которую придирчиво рассматривает на рынке хозяйка: купить или поискать получше? В детях? Тоже непросто: заводить ребёнка только с целью получить наследника, а потом с болью смотреть, как он разбазаривает «всё, что нажито непосильным трудом»? Так себе перспективка… насмотрелся он на таких. Уж лучше оставить всё тем, кому считаешь правильным, пусть и не родным по крови.
Мысли текли спокойно, плавно, на редкость умиротворяюще, поэтому он не сразу отреагировал на запах гари, появившийся в воздухе. Дыма видно не было: наверное, где-то неподалёку был пожар, и переменившийся ветер принёс горький запах. Для лесного пожара рановато, да и видно было бы, так что, скорее всего, в какой-нибудь из близлежащих заброшенных деревень сгорел старый, никому не нужный дом. Мало их разве сейчас стоит?
Медитативное состояние было нарушено, и Краснов, тяжко вздохнув, погрёб к берегу: на этом маленьком лесном озере годилась только небольшая лодка, любой другой тут было бы тесно, не говоря уже о катере. Почувствовав под ногами твёрдое дно, он шагнул в воду и вытащил лодку на берег. Охранник, он же водитель, спокойно стоял возле машины, так как знал, что Алексей Константинович не любит, кому лезут под руку.
– Дымком припахивает, чувствуешь? – спросил у него Краснов, подходя и вытирая руки. – Как думаешь, что горит?
– Запах слабый, принесло откуда-то с севера, из-за леса, – поделился наблюдениями водитель, – сарай или дом сгорел где-то, вечером, скорее всего, так-то пожара не видно.
– Я тоже так думаю, – согласился Краснов и начал неторопливо укладывать в багажник чехол с удочками, кейс со всякими рыболовными мелочами, сапоги. И вдруг услышал полный удивления крик водителя:
– Алексей Константинович, смотрите! Смотрите туда!
Он выглянул из-за машины и с изумлением увидел, как на достаточно широкой, хорошо утоптанной тропинке лежит кто-то, издали похожий на сломанную куклу. Причём он был совершенно уверен, что ещё несколько минут назад там никого не было: значит, непонятный человек вывалился из леса?
– Жень, добеги, глянь, что там случилось. Наверняка какой-то местный бомж свалился по пути в магазин, или где тут они выпивку берут…
Водитель без особой охоты, но не споря, пошёл к лежащему на тропе телу, наклонился над ним и тут же, резко выпрямившись, крикнул:
– Алексей Константинович, это девушка! И, похоже, не пьяная, а избитая или что-то в этом роде, в крови вся…
Краснов захлопнул багажник и торопливо присоединился к присевшему возле тела Жене. Тот осторожно прижал пальцы к шее лежащей девушки и нахмурился.
– Пульс есть, но очень слабый, еле нашёл. Что делать будем, Алексей Константинович?
– Для начала давай посмотрим, что с ней? Может, очухается?
Евгений осторожно перевернул девушку на спину, но она только застонала, не приходя в сознание, а мужчины озабоченно переглянулись. Не нужно было быть крупным специалистом, чтобы понять: лежащая девушка не пьянчужка. Слишком тонкими и чистыми, несмотря на грязь, кровь и копоть были её черты лица, а длинные, когда-то золотистые волосы, заплетённые в растрепавшуюся косу, густыми и ухоженными. Одежда была порванной, немыслимо грязной, но неплохого качества, явно купленной в хорошем магазине.