Конфидент для призрака
Шрифт:
– Иду, Димочка, уже бегу, – раздался из кухни звонкий голосок, и в комнату торопливо вошла невысокая хрупкая девушка, главным украшением которой была тяжёлая пшеничная коса, спускавшаяся ниже талии. Её руки были в муке, и она держала их очень аккуратно, чтобы не запачкать свежевымытый пол.
– Этот или этот? – молодой человек по очереди приложил к груди два галстука и вопросительно взглянул на девушку. – Думай быстрее, я опаздываю, а Фомич ждать не будет. Ты же понимаешь, как важна для меня эта встреча! Но тебе всегда было наплевать на мои интересы…
– Серый, – прищурившись, вынесла вердикт девушка, привычно не реагируя на недовольство, – голубой слишком легкомысленный для деловой встречи. И ты никуда не опоздаешь, ты сам прекрасно это знаешь.
– Тебе какие-то дурацкие пирожки дороже моего спокойствия, – продолжал ворчать Дмитрий, – завяжи мне галстук… Ну, конечно, – он страдальчески закатил глаза, – теперь я год буду ждать, пока ты руки от муки вымоешь…
– Дим, я быстро, – она стремительно выбежала из комнаты, лишь золотистая коса взметнулась, и тут же послышался шум льющейся воды.
– Дура, – негромко прошипел молодой человек, аккуратно припудривая маленькую красную точку на левом виске, – никогда ничего по-человечески не сделает…
Он был неправ и прекрасно осознавал то, что весь их благополучный быт держался исключительно на хрупких Лёлиных плечах. Именно на ней лежали все обязанности по уборке, готовке, стирке и глажке. В своё время он очень быстро привык, что в шкафу всегда есть два десятка выглаженных рубашек, все вещи аккуратно сложены, в холодильнике много вкусной еды, а в квартире идеальная чистота. И, как часто и бывает в таких случаях, решил, что так и нужно, что никак иначе у него, такого замечательного, просто не может быть. А Лёля? А что Лёля? Пусть будет счастлива, провинциалка серая, что он позволяет ей реализовываться, делая его, Димину, жизнь более комфортной.
И, если бы он вдруг узнал, что девушка на очень хорошем счету в своей бухгалтерской конторе, то невероятно удивился бы: кто? Лёлька? Хороший специалист? Да ладно! Что она, дура бестолковая, умеет? Он — да, он действительно перспективный молодой инженер, который в последнее время ещё и в профсоюзной деятельности добился определённых успехов. Нельзя сказать, чтобы Дима Завьялов был хоть в какой-то степени обеспокоен проблемами трудового коллектива, интересы которого вроде как представлял: он об этом коллективе просто не думал, они с ним существовали параллельно, не пересекаясь. Да, конечно, профсоюз — не самый удачный вариант, но что делать, если комсомола, который вывел в политику немало серьёзных людей, уже нет, а с партиями очень легко промахнуться. Остаются профсоюз и молодёжные движения. Дима выбрал профсоюз и очень быстро добрался до места заместителя председателя, а теперь планировал замахнуться и на главное кресло. И сегодняшняя встреча должна была решить многое, определить, будут ли его кандидатуру поддерживать «наверху».
– Ну вот и всё, – Лёля вбежала в комнату, сияя, как маленькое солнышко, – видишь, как всё быстро. Давай галстук…
Ловкие пальчики быстро завязали аккуратный узел, поправили воротник рубашки, стряхнули несуществующие пылинки с лацкана пиджака. Лёля с привычным восхищением посмотрела на Диму: какой же он всё-таки умница и красавец! И как только так получилось, что он обратил внимание на скромную пятикурсницу Лёлю Кудрявцеву? Мысль о том, что идея предложить ей жить вместе возникла у Дмитрия тогда, когда он переехал в свою квартиру и понял, что заниматься домашним хозяйством не хочет абсолютно, у неё даже не возникла. А Дима, выбирая между вариантами: нанять приходящую прислугу или превратить в эту же прислугу давно влюблённую в него провинциалочку — выбрал второе. И ни разу за прошедший год не пожалел об этом.
– Ну ты и кадр, – уважительно качал головой Завьялов-старший, с которым сын поделился идеей, наливая коньяк, – молодец. Одновременно получаешь и домработницу, и любовницу, причём ни одной, ни второй не надо платить! Далеко пойдёшь!
Дима же в ответ на отцовскую похвалу лишь скромно улыбался. Да, он такой, у него все ходы продуманы на полпартии вперёд.
Вот и сейчас, собираясь на встречу, он вполуха слушал, что щебетала ему Лёля, жизнерадостность которой, когда-то забавная, в последнее время стала раздражать.
– К ужину вернусь, – небрежно бросил он, подставляя для поцелуя тщательно выбритую щёку, – завтра мне понадобится синий костюм и всё к нему: рубашка, галстук… Позаботься…
– Хорошо, – кивнула Лёля и, глубоко вздохнув, решилась, – мне нужно будет кое-что тебе сказать, Дима. Очень важное…
– Нужно — скажешь, – отмахнулся он, искренне не понимая, что важного у неё может быть? Не может решить, с чем пирожки печь? Говорил же — дура…
Закрыв за Дмитрием дверь, Лёля задумчиво прошла на кухню и опустилась на табуретку: она снова не решилась рассказать ему о том важном, что подозревала уже пару недель, а вчера убедилась окончательно. Девушка была уверена, что новость Диму обрадует: да, между ними в последнее время нет той страсти, что сводила с ума раньше, но то, что она ему скажет… Оно изменит всё, свяжет их крепче любых слов и обещаний…
Мигнул экран простенького телефона, и Лёля, порадовавшись, что не успела испачкать руки, ответила на вызов.
– Привет, Лёлишна, как твоё ничего? – раздался в трубке бодрый голос Нины, бывшей однокурсницы, а нынче коллеги. Лёлишной девушку звала только она, и уговорить её обращаться нормально не было никакой возможности.
– Нормально, – улыбнулась Лёля, искренне любившая шумную, но добрую Нинку, – по дому шуршу. А ты как?
– Сказала? – прямо спросила подруга, которая была посвящена в Лёлину восхитительную тайну, но оптимизма девушки почему-то не разделяла. – Или опять испугалась?
– Сегодня вечером скажу, – вздохнув, решила Лёля, – организую романтический ужин — и скажу. Я уверена, он обрадуется…
– Твои бы слова да Богу в уши, – проворчала Нина, – тогда не буду тебя отвлекать, но завтра позвони мне, договорились?
– Обязательно, – улыбнулась Лёля, уплывая в мечты, – обязательно…
Дмитрий уверенно шагал по красной с зелёным кантом ковровой дорожке, которой в лучших советских традициях были застелены коридоры городской администрации. И пусть невозмутимость была напускной, но он никому не собирался показывать, что до сих пор чувствует себя здесь школьником, вызванным к директору за какую-то провинность.
Вдыхая совершенно особый запах, витающий в этих коридорах, Завьялов думал о том, что готов практически на всё, только бы стать здесь своим. Чтобы эти серьёзные мужчины, иногда встречавшиеся ему, не скользили по юноше беглым равнодушным взглядом, а останавливались и, по-приятельски обменявшись рукопожатиями, делились новостями и слухами. Ведь он же может, нужно только дать понять, что он станет достойным участником команды!
Возле массивной двери с сверкающей табличкой он остановился, одёрнул пиджак, поправил галстук, несколько раз глубоко вздохнул и вошёл в приёмную. Сидевшая за столом женщина недовольно взглянула на него, ничего не сказала и продолжила перебирать лежащие перед ней бумаги. Дима остановился перед столом и мягко улыбнулся женщине: обычно перед его обаянием не могла устоять ни одна. Секретарша Егора Андреевича Фомина, которого за глаза все звали просто Фомичом, исключением не стала. Взглянув на посетителя уже гораздо более благосклонно, она спросила: