Конфликты и войны после распада СССР
Шрифт:
Был ли прав Клаузевиц? Немецкий стратег фон Клаузевиц еще в XIX в. рассматривал войну исключительно как рациональное внешнеполитическое действие, «как продолжение государственной политики иными средствами», а именно силовыми. «Война, — отмечал он, — это акт насилия, направленный на подчинение наших противников нашей воле». При этом он подчеркивал, что «физическое насилие (ибо морального насилия вне понятий о государстве и законе не существует) является средством, а целью будет — навязать противнику нашу волю» [14].
Идея иррегулярных (партизанских) войн получила достаточно полное обоснование в немецком генштабе времен Второй мировой войны. Автором данной военной доктрины был сотрудник немецкого генштаба Фридрих Август Фрейхер фон дер Хейт, считавший, что помимо классических типов войн существуют еще неправильные, иррегулярные, войны не по правилам. Такая война имеет ряд особенностей: ее предметом является подавление сознания населения противника, которое должно быть сломано и разрушено. Отсюда принципиальная роль в этой войне действий по манипулированию средствами массовой коммуникации противника. Эта война никогда не начинается с объявления о начале боевых действий и никогда не заканчивается подписанием договора о капитуляции, она является мультидимен-сиональным (развертывающимся во многих измерениях) способом изменения политических пространств.
Спустя почти два века после Клаузевица и более полувека после Второй мировой войны многие военные теоретики настаивают на незыблемости его формулы, отрицая иные формы противоборства, кроме вооруженной борьбы. При этом примечательно, что отсутствие единого управляющего центра (что является основным условием осуществления традиционных и тотальных войн) компенсируется наличием некоей концепции, объединяющей и регулирующей действия парамилитарных (военизированных, полувоенных) формирований. Наиболее ярко это проявилось в афганской войне против советских войск, когда десятки полевых командиров враждующих группировок вели согласованные действия, объединенные единой целью. Это же проявилось в чеченском, сомалийском и многих иных конфликтах. Сейчас мы можем наблюдать это в Ираке.
Таким образом, конвенциональные и тотальные войны государств и коалиций постепенно сменяются войнами нового типа, которые ведут различные социальные и политические негосударственные группировки, даже вступая в конфликт с собственным государством. Такие формы вооруженной борьбы, получившие название ассиметричные войны, становятся все более привычным явлением в современном мире.
Кто лучше усвоил уроки? Основными субъектами асимметричных войн, разворачивающихся на обширных геополитических пространствах в различных частях света, являются негосударственные военизированные структуры. Типичный пример такой войны — противостояние Израиля и сосредоточенного в южном Ливане шиитского исламистского движения «Хезболла».
Кризис начался в июле 2006 года с двух не связанных между собой похищений израильских солдат. В результате этих действий израильские войска заняли южные территории Ливана, начав таким образом локальную войну. Это была типичная асимметричная война — партизанской армии против государства, политической хитрости против раздраженного правительства — с естественной тенденцией постоянно выходить из-под контроля обеих сторон.
Израильтяне считали боевые действия операцией по освобождению захваченных солдат и надеялись в короткие сроки не просто вызволить похищенных, но и наказать террористов. Однако уже на третий день боевых действий лидер группировки «Хесболла» шейх Хасан Насралла объявил открытую войну Израилю. На столь серьезный шаг шейх пошел после бомбардировки израильскими войсками штаб-квартиры боевиков в Бейруте.
Активные бои продолжались 34 дня. Армии Израиля, традиционно считающейся одной из мощнейших на Ближнем Востоке, противостояли примерно 10 тыс. боевиков, которых инструктировали военные советники из Ирана и Сирии. Израильтяне, обладая самым современным вооружением, используя всю мощь своих ВВС, ВМС и Сухопутных войск, нещадно ровняли с землей Южный Ливан, но так и не добились успеха. Они не смогли разгромить иррегулярные формирования «Хезболлы», которые обладали современным вооружением. Кроме автоматов Калашникова, на вооружении боевиков были противотанковые средства — иранские «Toophan» и «Toophan-2», советские ПТРК «Малютка», «Фагот», «Конкурс» и их иранские варианты. «Хезболла» располагала устаревшим советским ручным противотанковым гранатометом РПГ-7 и его иранской копией «Sagegh», а также современным РПГ-29, поставлявшимся Россией в конце 90-х годов XX в. Сирии. Особо зарекомендовал себя РПГ-29 «Вампир», который эффективно использовался против израильских танков «Меркава». РПГ-29 был разработан и принят на вооружение в конце 1980-х годов, он предназначен для поражения выстрелом ПГ-29В всех видов современной бронированной и небронированной техники, а также живой силы противника. Кроме того, боевики имели переносные зенитные ракетные комплексы «Стрела-2М» и более современные «Игла», обеспечивающие поражение воздушных целей на встречных и догонных курсах. Основой ударной мощи «Хезболла» была реактивная артиллерия — 76 самоходных установок залпового огня (системы «Град», калибра 122 мм) и 144 буксируемых установок (Тип-63 китайского производства, 107 мм). Использовались и 82-миллиметровые безоткатные орудия модели В-10 и 107-миллиметровых орудия В-11 китайского производства, а также большое количество 60-, 82- и 120-миллиметровых минометов.
Израильские ВВС совершили около 15 тыс. боевых вылетов. ВМС Израиля и артиллерия выпустили более 100 тыс. снарядов. В результате были поражены 7000 целей, в том числе 600 км дорог, 73 моста, 31 стратегическая цель (морские порты и аэропорт, электростанции). Кроме того, согласно данных Программы ООН по обеспечению развития, были разрушены 350 школ, 2 госпиталя и более 35 тыс. частных домов. Израиль атаковал все объекты транспортной инфраструктуры, которые использовались «Хезболлой» для доставки вооружений и боеприпасов, а также укрепления, склады и командные пункты.
К моменту заключения перемирия потери израильской армии составили 116 человек убитыми, а потери ливанцев — около тысячи человек, примерно 500–600 из них Израиль считает боевиками. Кроме того, в результате обстрелов Израиля боевиками «Хезболла» погибли более 40 мирных израильтян. Более миллиона человек остались без крова. Общий ущерб, нанесенный Ливану, превысил $10 млрд.
«Хезболла» выпустила по северным районам Израиля около 4000 ракет. Были повреждены или уничтожены 18 танков «Меркава» (по данным арабских СМИ, около 50), израильский боевой корабль, сбиты два самолета и вертолет. Израильская армия потеряла 118 солдат убитыми (для сравнения: в первую неделю войны в Ливане в 1982 г. потери израильских войск составили 180 человек).
Чем легче достижима цель, тем слабее к ней стремлеиие. Война, продлившаяся месяц, не дала ответ на главный вопрос: достиг ли Израиль своих целей? Даже члены правительства и Кнессета Израиля считают, что нет, не достиг. Израильтянам не удалось ни освободить из шиитского плена захваченных солдат, ни уничтожить «Хезболлу» или хотя бы вытеснить боевиков за реку зль-Литани.
Почему же Израиль оказался втянутым в асимметричную войну, из которой он не вышел победителем?
Во-первых, успокоенное уверенностью в собственной непобедимости, — командование ЦАХАЛ просто недооценило противника. Достигнув определенных успехов в противостоянии террористам ХАМАС, израильские военные были уверены в том, что смогут расширить свой успех и на своего противника на севере. Современные средства, имеющиеся в арсенале израильской разведки, позволили ей получить точные данные о местах расположения ракетных установок «Хезболлы», о месте нахождения некоторых складов и транзитных пунктов, а также быть в курсе того, что происходило в районе Харет Хрейк в Южном Бейруте, где находился штаб «Хезболлы». Именно поэтому Генштаб ЦАХАЛ не сразу правильно оценил ситуацию, возникшую после провокации «Хезболлы» 12 июля. После своего ухода в отставку начальник Генштаба Дан Халуц так охарактеризовал этот промах: «Первые три дня я думал, что это еще не война, а затянувшаяся перестрелка… Мы во многом утратили «фокус», современные технологии помешали увидеть картину, такой, какой ее видит пехотинец». Халуц признал, что ошибся, когда не объявил о призыве военнослужащих запаса в первые дни войны. Кроме того, первоначально ЦАХАЛ планировал ограничиться воздушными атаками и не собирался вести длительные военные действия. Начальник Генштаба также упомянул различные ограничения, с которыми столкнулась армия до начала войны, включая бюджетный дефицит, и распределение сил, часть из которых участвовала в операциях в секторе Газы.
«Ситуация вышла из-под контроля израильской стороны, — говорит Пол Шэм, младший научный сотрудник Института по проблемам Ближнего Востока, Вашингтон, D.C. — Израильская разведка работает первоклассно, но ей не удалось понять того, насколько члены «Хезболлы» преданы своему делу. С ними намного тяжелее справиться, чем с членами ХАМАС. Традиционная армия не может выполнить своего предназначения, если сталкивается с партизанскими группировками, подобными «Хезболле», даже если принять во внимание, что у Израиля на сегодняшний день одна из самых сильных армий в мире».