Конго. Научно-фантастический роман
Шрифт:
Потом выяснилось, что Росс беспокоилась зря. Мунро расплатился с китайцами тем, что для них было намного более ценным, чем информация об электронной промышленности.
„Фоккер“ поднялся с взлетно-посадочной полосы аэропорта Найроби в 14:24, на три минуты раньше нового графика экспедиции.
В течение шестнадцати часов после спасения Эми экспедиция СТИЗР преодолела пятьсот шестьдесят миль и на пути от Найроби до Баравана-Форест, что на границе тропических лесов Конго, пересекла границы четырех государств: Кении, Танзании, Руанды и Заира.
Китайцы активно заинтересовались Африкой с начала шестидесятых годов, когда через свою шпионскую сеть попытались повлиять на ход гражданской войны в Конго, желая получить доступ к его богатым урановым месторождениям. Агенты КНР работали под видом сотрудников Китайского банка или, еще чаще. Нового китайского информационного агентства (НКИА). В 1963–1968 годах, когда Мунро занимался продажей оружия, он имел дело со многими „военными корреспондентами“ НКИА и с тех пор не терял старых контактов.
В африканские страны китайское правительство вложило немалые средства.
В конце шестидесятых годов больше половины всей суммы, выделенной на оказание помощи развивающимся странам и составлявшей два миллиарда долларов, было направлено в молодые африканские государства. Мао Цзэдун публично сожалел об огромных суммах, впустую потраченных на неудавшиеся попытки свержения заирского правительства президента Мобуту.
Первостепенной задачей Китая в Африке считалось сдержать влияние СССР, но в равной мере китайцы не испытывали симпатий и к японцам, поэтому как бы случайно оброненное Мунро замечание о конкуренции со стороны евро-японского консорциума попало на благодатную почву. Чтобы закрепить новый китайско-американский союз, Мунро принес три гонконгские картонные коробки, все в пятнах от смазки.
Два руководителя агентуры КНР в Африке, Ли Тхао и Лю Шувень, были родом из провинции Юнань. Свою чиновничью работу они считали неблагодарной, в частности, из-за однообразной и пресной африканской пищи и поэтому приняли подарок Мунро — коробки с грибами „иудино ухо“, острым бобовым соусом и перечным соусом „чили“ с чесноком — с искренней радостью. Немаловажно было и то, что все эти деликатесы были закуплены в Гонконге, а не на Тайване, известном низким качеством своих товаров. Так или иначе, подарок Мунро способствовал неофициальному обмену информацией как нельзя лучше.
Сотрудники НКИА помогли Мунро оформить кое-какие документы, достать дефицитные материалы и сообщили весьма ценные сведения. Поскольку китайцы помогали танзанийской армии, вторгшейся на территорию Уганды, они подарили Мунро великолепные карты и предоставили чрезвычайно полезную информацию о положении на северо-восточной границе Заира. Так, они сообщили, что уровень воды в лесных реках заметно поднялся, и порекомендовали заранее приобрести воздушный шар, чтобы легче было переправляться через водные потоки. Правда, Мунро не внял их советам. У китайцев создалось впечатление, что он намерен добраться до цели, не форсируя ни одной реки, хотя, как он собирается это делать,
Шестнадцатого июня в десять часов вечера „Фоккер“ приземлился для заправки в аэропорту Равамагена, расположенном неподалеку от руандийского города Кигали. На борт самолета поднялся диспетчер аэропорта. Достав дощечку с зажимами и какие-то бумаги, он поинтересовался целью назначения самолета. Мунро ответил, что дальше Равамагены они не полетят, здесь же развернутся и снова направятся в Найроби.
Эллиот нахмурился:
— Кажется, мы собирались сесть где-то в…
— Ш-ш-ш, — прервала его Росс, недовольно качая головой. — Не лезьте куда вас не просят.
Диспетчера аэропорта такой план полета определенно устраивал, и, как только пилот подписал форму, он ушел. Росс объяснила Эллиоту, что диспетчеры полетов в Руанде привыкли к тому, что экипажи самолетов вносили в документы далеко не все пункты предполагавшихся посадок.
— Ему важно знать, когда самолет вернется в этот аэропорт. Остальное его не касается.
Аэропорт Равамагена был настоящим сонным царством: топливо к самолету подвезли лишь через два часа. Тем более удивительным показалось Эллиоту полное спокойствие всегда нетерпеливой Росс. Да и Мунро дремал и не проявлял ни малейшего желания хоть что-то предпринять для ускорения заправки.
— А как же наша кривая времени? — спросил Эллиот.
— С ней все в порядке, — ответила Росс. — В любом случае мы сможем вылететь только через три часа. Когда мы доберемся до Мукенко, там должно быть уже светло.
— Это там, где следующий аэропорт? — не понял Эллиот.
— Можно сказать и так, — проворчал Мунро, надвинул на глаза парусиновую шляпу и снова заснул.
Эллиот не мог успокоиться до тех пор, пока Росс не объяснила ему, что, как правило, удаленный африканский аэропорт — это просто расчищенная в буше грязная полоса. Приземляться ночью или утром в тумане на ней нельзя, потому что на полосу часто забредают животные или там разбивают лагерь кочевники, или стоит другой самолет, который по какой-то причине не может взлететь.
— Нам нужно светлое время суток, — резюмировала она. — Поэтому мы и ждем. Не беспокойтесь, эта задержка тоже учтена.
Эллиота такое объяснение устроило, и он отправился к Эми. Росс тяжело вздохнула:
— Вы не думаете, что лучше посвятить его в наши планы?
— Зачем? — не поднимая шляпы, вопросом на вопрос ответил Мунро.
— Может, возникнут какие-нибудь проблемы с Эми.
— Эми я возьму на себя, — сказал Мунро.
— Эллиот расстроится, когда узнает обо всем, — сказала Росс.
— Конечно, — согласился Мунро. — Но зачем расстраивать его раньше времени? Однако главное в другом: что этот прыжок значит для нас?
— По меньшей мере сорок часов. Это опасно, но зато дает нам реальный шанс. Мы еще поборемся с консорциумом.
— Вот вы сами и ответили на свой вопрос, — подытожил Мунро. — А теперь давайте помолчим и отдохнем.
ДЕНЬ ПЯТЫЙ: МОРУТИ, 17 ИЮНЯ 1979
ГЛАВА 1. ЗАИР