Конго. Научно-фантастический роман
Шрифт:
— Тембо живут поблизости?
— Надеюсь, нет, — засмеялся Кахега. — Тембо. Слоны.
— Значит, это звериная тропа. Мы увидим слонов?
— Может, увидим, а может, и нет, — ответил Кахега. — Надеюсь, что нет.
Уж очень они большие, эти слоны.
Такому ходу мыслей трудно было возразить. Росс переменила тему разговора и, кивнув в сторону носильщиков, заметила:
— Носильщики сказали мне, что все они ваши братья.
— Да, они мои братья.
— Ах, так.
— Но когда вы говорите „братья“, то на самом деле хотите сказать, что все
— Да, одной матери.
— Нет, — сказал Кахега.
Росс растерялась:
— Значит, вы не настоящие братья?
— Нет, самые настоящие. Но мы — дети разных матерей.
— Тогда почему вы называете себя братьями?
— Потому что мы живем в одной деревне.
— С вашими родителями?
Кахега даже обиделся.
— Нет, — энергично запротестовал он. — Не в одной деревне.
— Значит, в разных деревнях?
— Да, конечно. Мы — кикуйю.
Росс окончательно запуталась. Кахега рассмеялся.
Кахега предложил Росс помочь ей нести электронные приборы, которые висели у нее на плече, но она отказалась. Она хотела попытаться установить связь с Хьюстоном в течение дня — на коротких привалах. В полдень ей повезло: глушение прекратилось. Должно быть, оператор консорциума сделал перерыв на ленч. Росс без труда удалось установить двустороннюю связь со СТИЗР и уточнить положение экспедиции.
На экране появилось:
ПРВРКА ВРМЯ-ПЛЖНИЕ ЭКСЦИИ:
— 10:03 Ч.
Значит, по сравнению с вечером предыдущего дня они потеряли еще ровно час.
— Нам нужно идти быстрее, — обращаясь к Мунро, сказала Росс.
— Может, вы предложите бежать трусцой? — поинтересовался Мунро. Неплохое упражнение.
Почувствовав, что он перегнул палку и был, пожалуй, слишком груб, Мунро добавил:
— Пока мы доберемся до Вирунги, еще многое может произойти.
Потом они услышали дальние раскаты грома, а уже через несколько минут хлынул проливной дождь. Капли были такими крупными и тяжелыми, что путники чувствовали каждый их удар. Дождь лил как из ведра около часа и кончился так же внезапно, как и начался. Промокшие до нитки, они чувствовали себя отвратительно, и даже Росс не стала возражать, когда Мунро распорядился остановиться на обед.
Эми тотчас же направилась в лес на поиски полюбившихся трав, носильщики принялись готовить приправленное карри мясо с рисом, а Мунро, Росс и Эллиот стали снимать с ног пиявок, прижигая их сигаретами. Пиявки уже набухли от крови.
— Я даже не заметила, когда они успели присосаться, — сказала девушка.
— В дождь они становятся злее, — пояснил Мунро и тут же, подняв голову, стал всматриваться в чащу леса.
— Что-то не так?
— Нет, ничего, — ответил Мунро и принялся подробно объяснять, почему пиявок нужно прижигать; оказывается, если их просто отрывать, часть головки останется под кожей человека и вызовет инфекцию.
Кахега принес им приготовленное носильщиками блюдо, и Мунро тихо спросил:
— Твои люди в порядке?
— Да, — ответил Кахега. — У нас все в порядке.
— Бояться чего? — не понял Эллиот.
— Ешьте. Ведите себя естественно, — ответил Мунро.
Эллиот нервно оглядел небольшую поляну.
— Ешьте! — прошептал Мунро. — Упаси вас Бог оскорбить их. Вы не должны знать, что они здесь.
Несколько минут прошли в молчаливой трапезе. Потом ближайшие кусты зашевелились и из них вышел пигмей.
ГЛАВА 2. БОЖЬИ ТАНЦОРЫ
Это был сравнительно светлокожий мужчина ростом около четырех с половиной футов, с фантастически развитой грудной клеткой. На нем была лишь набедренная повязка, а на плече у него висели лук и колчан со стрелами. Он внимательно оглядел всех путников, очевидно пытаясь решить, кто здесь главный.
Мунро встал и скороговоркой сказал что-то на каком-то странном языке, явно не суахили. Пигмей ответил. Мунро дал ему одну из тех сигарет, которыми они прижигали пиявок. Пигмей не захотел сразу прикуривать, а спрятал сигарету в небольшой кожаный мешочек, привязанный к колчану.
Разговор продолжался. Пигмей несколько раз показал в сторону леса.
— Он говорит, что в их деревне лежит мертвый белый человек, — перевел Мунро. Он поднял свой рюкзак, в котором был комплект медикаментов для оказания первой помощи. — Мне нужно торопиться.
— Мы не можем задерживаться, — возразила Росс.
Мунро нахмурился.
— Но ведь тот человек все равно мертв, — добавила Росс.
— Он не совсем мертв, — сказал Мунро. — Он мертв не навсегда.
Пигмей энергично закивал. Мунро объяснил, что у пигмеев своя градация болезней. Они считают, что сначала человек становится горячим, потом его одолевает лихорадка, потом он заболевает, потом просто умирает, потом умирает совсем и наконец умирает навсегда.
Из-за кустов появились еще трое пигмеев. Мунро понимающе кивнул.
— Я знал, что он не один, — сказал Мунро. — Эти парни никогда не ходят поодиночке, особенно по лесу. Его товарищи следили за нами. Стоило кому-то из нас сделать одно неверное движение, и он тут же получил бы стрелу в спину. Видите коричневые наконечники? На них яд.
Теперь пигмеи держались более свободно — по крайней мере до тех пор, пока из леса, ломая низкий кустарник, не выбежала Эми. Пигмеи закричали и схватились за луки, а перепуганная Эми подбежала к Питеру, прыгнула ему на плечи и прижалась к груди, перепачкав своего хозяина грязью.
Пигмеи принялись оживленно обсуждать происшедшее, очевидно пытаясь понять, что означало появление Эми. Они задали несколько вопросов Мунро.
Наконец Эллиот поставил Эми на ноги и обратился к Мунро:
— Что вы им сказали?
— Они поинтересовались, ваша ли это горилла, и я ответил: да, ваша. Они спросили, самка ли она, и я ответил: да, самка. Тогда они захотели знать, не живете ли вы с гориллой; я сказал, нет не живете. Они сказали, что это хорошо и что вы не должны слишком привязываться к ней, потому что иначе вам будет больно.