Конго
Шрифт:
— Это самый надежный показатель происхождения волоса, — объяснил патологоанатом. — Например, у человека лобковые волосы в поперечном сечении более эллиптичны, чем волосы на других частях тела, в том числе и на лице. Это очень характерный признак, даже суды учитывают его в качестве вещественного доказательства. А поскольку в нашей лаборатории мы имеем дело с шерстью самых разных животных, то тут опыта у нас достаточно.
Загудел большой анализатор, одетый в чехол из нержавеющей стали.
— Готов анализ крови, — сказал патологоанатом.
На
— Это электрофореграммы, — объяснил патологоанатом. — Так мы проверяем белки сыворотки крови. Слева обычная человеческая кровь, а справа — кровь из-под ногтей покойного. Сами можете убедиться, это не кровь человека.
— Не человека? — переспросила Росс, взглянув на Эллиота.
— Она очень похожа на кровь человека, — сказал патологоанатом, внимательно изучая полоски. — Но все же различия очевидны. Возможно, это кровь домашнего животного, например свиньи. Или, быть может, примата.
Серологически обезьяны очень близки к человеку. Через минуту будут готовы результаты анализа.
На экране компьютера появились слова:
АЛЬФА-И БЕТА-ГЛОБУЛИНЫ СЫВОРОТКИ СООТВЕТСТВУЮТ КРОВИ ГОРИЛЛЫ.
— Вот и ответ на вопрос, что было под ногтями Питерсона, — сказал патологоанатом. — Кровь гориллы.
Глава 5
МЕДИЦИНСКОЕ ОБСЛЕДОВАНИЕ
— Она не сделает вам ничего плохого, — успокаивал Эллиот испуганного санитара. Все трое находились в пассажирском салоне грузового «Боинга-747». — Смотрите, она вам улыбается.
Эми и в самом деле демонстрировала свою самую очаровательную улыбку старалась не показывать зубов. Но санитар из частной клиники Найроби был незнаком с такими тонкостями горилльего этикета. Дрожащими руками он взялся за шприц.
В Найроби им предоставлялась последняя возможность провести полное медицинское обследование Эми. Большое и сильное животное не отличалось крепким здоровьем, — точно так же, как под внешне злобным и вечно хмурым выражением лица скрывалось кроткое, легкоуязвимое существо. В Сан-Франциско сотрудники «Проекта Эми» строго следили за ее здоровьем: анализ мочи через день, еженедельный анализ кала на скрытую кровь, ежемесячный полный анализ крови, а раз в три месяца — обязательный визит к стоматологу для удаления черного зубного камня — неизбежного следствия вегетарианской диеты.
Эми спокойно переносила все медицинские процедуры, но насмерть перепуганный санитар этого, конечно, не знал. Он осторожно подкрался к горилле, держа шприц как оружие в вытянутой руке.
— Вы уверены, что она не укусит?
Эми, пытаясь облегчить жизнь санитару, жестами показала: «Эми обещает не кусать». Как всегда, при встречах с людьми, не знавшими ее языка, она жестикулировала нарочито медленно, обдуманно.
— Она обещает не кусаться, — сказал Эллиот.
— Это вы так говорите, —
Решив не вдаваться в объяснения, кому принадлежат эти слова, Эллиот промолчал.
Взяв пробу крови, санитар немного успокоился и стал укладывать в чемоданчик свои приборы.
— Ну и уродливая скотина, — пробормотал он.
— Вы ее оскорбили, — сказал Эллиот.
«Кто уродливый?» — протестующе зажестикулировала Эми.
— Не обращай внимания, Эми, — сказал Эллиот. — Он просто никогда не видел горилл.
— Прошу прощения? — не понял санитар.
— Вы ее оскорбили. Я бы на вашем месте извинился.
Санитар защелкнул свой чемоданчик, недоуменно посмотрел на Эллиота, потом на Эми:
— Извиниться перед ним?
— Перед ней, — поправил Эллиот. — Да, извиниться. Вам бы понравилось, если бы вас назвали уродом?
Эллиот был искренне возмущен. С годами он все более и более болезненно реагировал на широко распространенное предубеждение людей, которые искренне считали шимпанзе милыми детьми, орангутанов — мудрыми старичками, а гориллу — огромным опасным зверем. Все эти представления на самом деле были более чем далеки от истины.
Каждое животное — уникальное творение природы, и все попытки втиснуть его в узкие рамки человеческих стереотипов заранее несостоятельны.
Шимпанзе, например, гораздо более грубы и жестоки, чем гориллы. Все шимпанзе по природе экстраверты, и в агрессивном состоянии озлобленный шимпанзе гораздо опасней, чем рассерженная горилла, а в зоопарках Эллиот не раз с удивлением наблюдал, как матери протягивали детей к клетке с шимпанзе и старались держаться как можно дальше, проходя мимо гориллы.
Они, конечно, понятия не имели, что дикие шимпанзе нередко похищали и пожирали человеческих детей, в то время как гориллы на такое просто неспособны.
Постоянно сталкиваясь с пристрастным отношением человека к гориллам, Эллиот, конечно, замечал, что и Эми очень переживала, чувствуя предвзятое отношение людей. Она ничего не могла поделать с тем, что она большая, черная, с густыми бровями на квадратном лице. Но за этим лицом, которое все находили отталкивающим, скрывалось умное, тонко чувствующее создание, проникнутое добротой к окружающим ее людям. Эми всякий раз болезненно переживала, когда человек, увидев ее, испуганно вскрикивал, или бросался бежать, или отпускал несправедливые замечания.
— Вы хотите сказать, что он понимает английский? — нахмурился санитар.
— Да, она понимает.
Эллиот терпеть не мог, когда люди называли Эми «он». Те, кто ее боялся, почему-то всегда считали, что Эми — самец.
Санитар покачал головой:
— Этому я не верю.
— Эми, проводи гостя до двери.
Эми проковыляла через весь салон и широко распахнула дверь. У санитара округлились глаза. Эми закрыла за ним дверь и жестами сказала: «Глупый человек-мужчина».
— Не обращай внимания, — сказал Эллиот. — Иди сюда, Питер будет щекотать Эми.