Конгрегация. Гексалогия
Шрифт:
– Пока это все, – вздохнул Курт, поднимаясь; переписчик подался вперед, глядя почти умоляюще, боясь смотреть в глаза и заставляя себя не отводить взгляда, и все так же шепотом спросил, едва держа себя в руках:
– Скажите мне сейчас, что со мной теперь будет?
– Я не знаю, – не задумавшись, ответил он и, увидев, как побледнело и без того почти бесцветное лицо парня, пояснил: – Если все то, что ты мне рассказал, правда, если ты ничего не скрыл от меня… «если», Отто… Если это – все, в чем ты провинился, то твоя судьба не в моих руках, в этом случае решать, как с тобою быть, будет ректор,
Рицлер на мгновение замер, то ли не решаясь, то ли не сумев отвести взор, и, прерывисто выдохнув, опустил голову.
– Нет… больше нечего.
– Врет, – убежденно сказал Курт уже на лестнице наверх. – Он не все сказал. Не могу понять, что, но что-то скрывает. Не назвал какую-то особо крамольную книжонку? Или утаил, что не один Шлаг развлекался подобными чтениями?
– Уверен? – уточнил Дитрих; он обернулся на ходу, продолжая прыгать через ступеньку, почти бегом:
– Неужто ты веришь ему?
– Пока не знаю. Послушай, aufer nugas,[138] абориген: зайди к Керну, не то он сделает набивной фарш и из тебя, и из меня впридачу.
– Позже, Дитрих, – отмахнулся он, остановившись у выхода на первый этаж, прикрыл глаза, потирая ладонью лоб. – Сейчас мне необходимо сделать еще кое-что… Не возражай! Primo. Надо обыскать его комнату, пока никто не задумал побывать там раньше нас…
– Я, по-твоему, первый год на службе? – хмуро осведомился Ланц. – У двери охрана; поставили, как только Густав поведал о твоих геройствах.
– Отлично. Значит, мне нужен этот список; secundo – мне нужны сведения из библиотечной учетной книги. Что, кроме того, что было переписано, он брал для прочтения, по именованиям.
– Вот и скажешь об этом Керну, – просительно подсказал Ланц, взяв его за локоть. – Абориген, давай на доклад, наш старый живодер и без того рвет и мечет. В конце концов, сколько может обер-инквизитор Кельна дожидаться какого-то сопляка!
– Плевал я на всех обер-инквизиторов Германии, вместе взятых, – зло откликнулся он, разворачиваясь к Бруно. – Стало быть, вот что: все в университете знают, кто ты такой, посему никаких сложностей возникнуть не должно…
– Переписать из учетника, что он брал, – предположил тот; Курт кивнул.
– Все до слова. Бегом.
Подопечный невесело усмехнулся, покривив губы в улыбке.
– Доверяешь?
– Бруно, не время сейчас. Бегом, я сказал.
– Керн будет в ярости, – вздохнул Ланц, провожая бывшего студента тоскливым взглядом, и Курт высвободил локоть из пальцев сослуживца, постаравшись сбавить тон.
– Придумай что-нибудь; в течение часа я к нему явлюсь, но тогда у меня, по крайней мере, будет, что ему сказать… Я возьму курьерского.
– А стремя тебе не подержать? – уже возмущенно вскинулся сослуживец, и он, почти бегом устремившись к двери, не оборачиваясь, крикнул на ходу:
– Выпишите мне praemium[139] – куплю своего.
С конем Курт провозился долго – застоявшийся курьерский,
На перечень, и впрямь оказавшийся там, где и сказал переписчик, Курт взглянул мельком, удивленно вскинув брови, и, спрятав лист со списком востребованных покойным Шлагом книг, снова погнал жеребца вскачь, к дому, где некогда снимал комнату бывший секретарь.
– Вы?.. – с растерянным удивлением уточнил хозяин, попятившись от распахнутой двери. – Что-то стряслось?
– Комната Шлага занята? – спросил Курт, не поздоровавшись, и тот невесело улыбнулся:
– Нет еще. Никто не хочет въезжать на место покойника, которым занялась Инквизиция – страшатся призраков.
– Хорошо, – бросил он, через две ступеньки взбегая по лестнице, успев услышать, как хозяин дома хмуро буркнул:
– Хорошего-то мало…
В комнате Курт пробыл с полчаса, выйдя в такой задумчивости, что не сразу заметил хозяина дома, столкнувшись с ним на лестнице. Курьерский то ли смирился со своей судьбой, то ли просто ошалел от столпившихся у дома любопытствующих студентов, однако в этот раз сесть на себя позволил сразу и с места взял мягко. Завернув к общежитию и приняв у Бруно перечень бравшихся Шлагом книг, он вернулся в Друденхаус, предчувствуя тяжкий разговор с Керном.
Глава 10
Предчувствия всегда были его сильной стороной – в этом Курт убедился, лишь войдя к начальству. Начальство изволили пребывать в дурном расположении духа, посему первые несколько минут он просто стоял напротив стола, заложив руки за спину, глядя в пол и слушая льющуюся из уст господина обер-инквизитора приветственную речь.
– И когда я говорю «немедленно», это означает раньше Страшного Суда! – завершил тот, и Курт не выдержал:
– Дело забрать хотите? Забирайте, только прекратите меня распекать за то, что я пытаюсь работать! Забирайте!
– Не могу! – в тон ему крикнул Керн и, встретившись с его ошеломленным взглядом, пояснил уже спокойно: – Точнее – могу. И хочу! Но не буду.
– Почему? – тихо и растерянно переспросил Курт; тот вздохнул.
– Потому что, гордость академии, в твоих сопроводительных бумагах стоит рекомендация от ректора – дать тебе свободу действий, если ты выйдешь на какое-либо дело сам. Я, вообще, не должен бы тебе этого говорить, чувствую – после этого ты вовсе обнаглеешь… Только не обольщайся: право запретить тебе и дальше самовольничать у меня есть, и передать расследование другому я могу в любой момент. Но пока (пока, Гессе!) я намерен выполнить советтвоего наставника и посмотреть, что будет, если позволить тебе действовать в соответствии с твоими выводами. А теперь я желаю знать, почему я жду тебя полдня.