Коньки и Камни
Шрифт:
Кто она, блядь, такая, чтобы жалеть меня?
Ее больше должно волновать то, что я приготовил для нее сегодня вечером.
Закончив душ, я обернул полотенце вокруг талии. Что бы ни случилось сегодня, это будет незабываемая игра.
Я позабочусь об этом.
Пока я одевался, Майкл и Эрен подошли к моему шкафчику, все еще пышущие энергией от нашей победы. "Эй, Леви, ты идешь к Адриану на вечеринку?" спросил Майкл с ожидаемым выражением лица. Эрен прислонился к шкафчику рядом с моим, ожидая моего ответа.
Я пожал плечами, натягивая футболку. "У
Закончив работу, я взял сумку и вышел из раздевалки. Пока я шел по коридорам катка, ко мне подошла пара девушек, их кокетливые улыбки были очевидны. "Отличная игра, Леви", — сказала одна из них, в ее голосе прозвучал намек на приглашение.
Я едва взглянул на них, мой ответ был холодным и отстраненным. "У тебя еда в зубах", — отрывисто сказал я, продолжая идти без остановки. У меня не было настроения отвлекаться, не сегодня.
Минка была единственным, о чем я мог думать; все остальное казалось пустяком по сравнению с ней.
Выйдя с катка, я почувствовал, как прохладный вечерний воздух освежает кожу, являя собой разительный контраст с той накаленной атмосферой, которую я только что покинул. Предвкушение того, что должно произойти сегодня вечером, нарастало с каждым шагом. Это была не просто очередная ночь, это была кульминация разочарования и гнева, которые я сдерживал. И когда я уходил с катка, оставляя позади аплодисменты и празднования, я был готов к тому, что должно было произойти. Игра на льду закончилась, но настоящая игра вот-вот должна была начаться.
В сарае царила тишина, что резко отличалось от того, что было на прошлой неделе. Мои глаза обшарили лес в поисках ее.
Вот она.
Стояла одна, казалось, погруженная в свои мысли.
Хищный инстинкт взял верх, и я двинулся к ней, ступая незаметно и бесшумно.
Она могла повернуть.
Она могла бы поймать меня.
Но она не стала этого делать.
Ей слишком нравилась эта игра, чтобы портить ее.
В одном кармане лежала повязка на глаза, принесенная специально для этого момента. В другом — нож моего отца. Я не знал, зачем он мне, кроме того, что хотел от него избавиться и забыл.
Может быть, после сегодняшнего вечера.
Подойдя к ней, я быстро поднес нож к глазам, прежде чем она успела среагировать. Ее тело напряглось, плечи подскочили к ушам от удивления. Меня пронзила дрожь от реакции, которую я вызвал, от силы, которой я обладал в этот момент.
"Ты кончила", — сказал я, мой голос был низким, почти шепотом.
"Да", — согласилась она, ее голос был ровным, несмотря на удивление.
"Тогда не будем терять времени", — ответил я. Взяв ее руку в свою, я почувствовал электричество момента, предвкушение игры, в которую мы собирались играть. "Давай начнем".
Ее рука была теплой в моей, мягкой. Я чувствовал ее колебания, напряжение в ее теле, но она не отстранилась.
Я не был ангелом.
Я не был джентльменом.
И не претендовал ни на то, ни на другое.
Еще один урок, который ей придется усвоить с трудом.
Я завел Минку в сарай, целенаправленно пробираясь по полу. Взяв ее за руку, я повел ее по коридору к потайному входу, ведущему в дом. Предвкушение нарастало, в нем смешались волнение и что-то более темное, что-то сродни обиде.
Пройдя через вход, я провел ее в комнату — уединенное место, где мы могли побыть одни. Я осторожно усадил ее, уделив время тому, чтобы по-настоящему рассмотреть ее. Повязка закрывала глаза, делая ее еще более уязвимой, но в ее позе чувствовалась определенная сила, вызов, который интриговал меня не меньше, чем раздражал.
У Минки были тонкие черты лица и светлые волосы, невинность, которая была почти неземной. Волосы мягко спадали на лицо, подчеркивая его нежные черты. Даже в тусклом свете комнаты я мог разглядеть чистоту ее кожи и тонкий изгиб губ. Она была бесспорно прекрасна, образ чистоты и невинности.
Я не был ангелом… но она точно была им.
Однако это осознание лишь подогрело мое негодование. Я стал ненавидеть ее еще больше, но не за то, что она сделала, а за то, что она собой представляла. Ее красота, ее невинность — все это составляло разительный контраст с тем адом, из которого я вышел, с тем наследием, от которого пытался убежать. Как будто само ее существование подчеркивало все то, от чего я хотел убежать.
Когда она сидела там с завязанными глазами и ждала, я не мог не чувствовать извращенного удовлетворения от того, что она была здесь, под моим контролем.
Ожидание.
В комнате было тихо, приглушенные звуки сарая отдавались далеким эхом. Сбоку лежала веревка, и в голове у меня зародилась идея.
Как далеко она позволит мне зайти?
"Ты думала обо мне?" спросил я. Из-за тишины мой голос звучал громче, чем то тихое бормотание, которое я использовал. "Ты думала о том, что сделала для меня в начале недели?"
Минка прикусила нижнюю губу и кивнула.
"Расскажи мне", — почти прорычал я. Не знаю почему, но мне срочно захотелось услышать, как она это скажет.
Мне нужно было услышать, как она это скажет.
"Я… я думала об этом", — прошептала она.
"Тебе ведь понравилось, правда? Трахать себя в библиотеке. Там, где тебя мог видеть любой".
Ее щеки приобрели красивый розовый оттенок, но она кивнула, прежде чем мне пришлось повторить.
"Ты понимаешь, насколько освобождающим может быть передача ответственности кому-то более опытному?" спросил я.
"Д-да", — сказала она.
"И поскольку ты решила сдаться, ты контролируешь ситуацию", — сказал я. "Разве ты не видишь, маленькая лань? У тебя здесь власть".