Конкистадоры из другого мира
Шрифт:
— Чего они орут? — не понял Алради и бросил быстрый взгляд на стену, куда до этого била пушка. Как ни странно, но она держалась отлично, с внутренней стороны до сих не заметно следов от попаданий.
— Льер, любезно приоткрыл им проход, — Догар проверил как легко выхватывается клинок и быстрым шагом направился в противоположную от ворот сторону. — Пошли, надо успеть обойти их с фланга. Когда придурки втянуться внутрь, нельзя никого выпускать.
Простой и действенный план — заманить противника внутрь периметра, подождать пока основная часть втянется за стены, и ударить, опрокинув мощной контратакой. Догар и Алради играли роль загонщиков, добивая и не давая сбежать кто остался снаружи. Другими займутся рунные воины под предводительством Ксароса.
Плюс неприятный сюрприз для нападающих от Ксаны. Каждый сорг в группе, кроме знания обязательного набора заклятий по специализации, согласно уставу экспедиционного корпуса, был обязан знать несколько боевых или около боевых плетений. Штатный мастер жизни отряда умела не только ловко обращаться с экзарц-кристаллами и умело лечить ранения, она обладала небольшим арсеналом заклятий для использования на поле боя.
Например, «Тишина» — чары, воздействующие на организм людей определенным образом, вызывая в теле слабость. Человек становился вялым, мышцы наливались свинцом, реакция замедлялась, он становился похож на заторможенную марионетку у которой внезапно кончился завод.
Полог плетения накрывал небольшой по площадки участок, и все, кто в него попадал, теряли запас сил. Воздействие шло на тонком уровне, незаметно внедряясь в энергетическую структуру, что есть у любого живого существа. Затем начиналась быстрая откачка энергии, и в результате, только что активно размахивающий мечом враг становился похож на полусонную муху, попавшую в паутину. Азартные крики смолкали, даже хрипы и стоны раненых исчезали, наступала «Тишина». И врагов было можно брать голыми руками.
Единственный минус — количество попавших под действие чар не должно превышать заданного предела, иначе плетение рвалось, и попавшие в паутину «мухи» начинали активно сопротивляться.
При этом, часто осознание, что с ними пытались сделать, придавало нападающим сил, ввергая в бешенство, и атака становилась еще более яростной. Получался обратный эффект — вместо ослабления приходило боевое неистовство, и уже защитники были вынуждены отступать, едва сдерживая напор.
Это был очень тонкий нюанс — угадать, когда пускать в ход заклинание, а затем ударить, подобрав нужный момент. Если начать слишком рано, то не будет достигнут нужный эффект. Если слишком поздно — противник просто не заметит воздействия, слишком увлеченный атакой.
Ксарос знал, когда использовать заклинание, он был опытный мастер войны, и хорошо чувствовал дыхание битвы. Когда враг еще не считал себя победителем, но уже думал, что победа близка, наступал критический момент. И вот тогда, следовал хорошо выверенный удар, похожий на выпад клинка, поражающий врага прямо в сердце.
— Даа-аа!!!
— В атаку!!!
— Вперед!!!
В этом сражении такой момент наступил когда воодушевленные внезапно открывшимися створками ворот (испанцы похоже думали, что это акт капитуляции), толпа ворвалась внутрь Форпоста, размахивая саблями и пистолями, практически уверенная, что все закончилось, и что битва выиграна, и что осталась сущая мелочь — взять трусливых ублюдков в плен, а затем обыскать странную крепость, появившуюся непонятно откуда вблизи Форта Сан-Карлос.
Они вбежали с радостными криками, в предвкушении победы, и растерянно остановились, наткнувшись на стену щитов, выстроившихся во дворике крепости подобий.
— Сехкера! — тихо прошептали губы мастера войны, и рунные воины резко сделали шаг вперед.
Испанцы неуверенно попятилась. Неожиданное появление закованных в странную голубоватую-синюю сталь щитоносцев, застало врасплох. Никто не ожидал увидеть за стенами целое воинство.
Впрочем, растерянность длилась недолго. Кто-то быстро пересчитал необычных солдат и радостно закричал:
— Их всего двадцать!
Тут же грянул разобщенный залп из пистолей. Испанцы палили не чтобы попасть, а в желании ошеломить врага, заставив испугаться грома выстрелов. Такой подход неплохо срабатывал с индейцами, и они надеялись повторить эффект, будучи полностью уверенными, что имеют дело с краснокожими туземцами. Ведь те действительно боялись громыхающих палок в руках пришельцев из-за длинной воды.
Потому что кем как не грязными индейцами, нарядившимися в дурацкие доспехи синего цвета, они могли быть. Дикари, вероломно заманившие в ловушку доблестных кабальерос, когда они шли по лесу в поисках дороги домой.
Ксарос буквально почувствовал этот настрой. Желание поквитаться за погибших товарищей и абсолютной уверенности в превосходстве. Ведь их было больше сотни, а врагов всего двадцать, что может пойти не так? Они практически победили, ворвались внутрь крепости, и теперь осталось лишь врага добить.
Однако это была лишь видимость. Еще немного и ловушка захлопнется.
И аборигены не подвели, ринулись вперед с удвоенной силой, не замечая, что пули оставляют лишь неглубокие вмятины на странно изукрашенных щитах таинственных воинов.
Почти пять десятков прошли через ворота, и столько же осталось снаружи. Прекрасно все видевший сверху мастер войны, понял что пора, и отдал приказ Ксане активировать заранее развернутое плетение.
Налетевшие на стену щитов испанцы не сразу поняли, что происходит. Многие с упоением колотили саблями по синему металлу, не замечая, как с каждым взмахом руки бьют все слабей. Как из них стремительно уходит вся сила удара.
В это же мгновение начали работу Стрелковые башни, проигнорированные нападающими в виду их явно нежилого вида.
Первая «ледяна стрела» ударила в человека с правого фланга, мужчина в годах удерживал в руках старый мушкет, громкими криками подбадривая тех, кто вломился в распахнутые настежь ворота. Так он и умер, с воинственным воплем на губах, внезапно пораженный серебристой стрелой, упавшей с вершины устремленных в небо башен.
Сжатая до вытянутого стержня магическая энергия пробила грудь ополченца, вышла со спины, оставив после себя рваную рану. Еще целую секунду мужчина стоял, словно не веря, что его поразила серебристая молния. А затем рухнул навзничь, перед этим разжив пальцы. Неказистый мушкет упал рядом с трупом на траву.