Конкуренты
Шрифт:
— Ты уверен? — жалобно спросила Лена. — Это же…
— Что это? — спросил Валентин, показывая ей пистолет.
Лена замолчала. Потом сказала:
— Не знаю. На игрушечный похоже… да?
На первый взгляд пистолет был похож на настоящий. На обычный пистолет. Ствол, рукоять, курок… Но если чуть-чуть присмотреться…
В стволе не было дульного отверстия. Вместо него — несколько тонких, будто иглой процарапанных, окружностей. Валентин пожал плечами, отвел ствол в сторону.
— Пошли. Надо посмотреть, что здесь… или кто здесь.
— Слушай,
— Нет, — тихо ответил Валентин. — Мне надоело. Если хочешь, жди в машине… только фонарик отдай.
Лена сглотнула. Потом сказала:
— Ладно. Раз пришли… У него может быть фонарик получше.
Фонарик у убитого охранника нашелся — пристегнутый к поясу. Тяжелый фонарик в металлическом корпусе, узаконенная дубинка. Валентин взял его в руки, включил, с облегчением осмотрелся — и в предбаннике у входа, и в коридоре действительно было пусто, никто не ждал в темноте, насмешливо взирая на их испуг.
— Охранника убили из обычного пистолета, — сказал Валентин. — А вот то, что он пытался достать, на пистолет не очень-то похоже. Это, скорее, из другой оперы.
— Из космической, — кивнула Лена. — Ну… идем. Послушаем радио?
— Это не радио, — твердо сказал Валентин. На прощание еще раз осветил мощным фонариком труп охранника — и вздрогнул.
Кровь на столе была темно-зеленой. Нет, даже не зеленой, а сине-зеленой, того густого ультрамаринового цвета, каким бывает море. Это только в темноте она казалась багровой…
— Что там? — спросила Лена, оборачиваясь. Валентин быстро отвел луч света от стола. Сказал:
— Да все то же… Пошли.
Как он и подозревал, голоса доносились из «третьей двери налево». Из той самой, куда он заходил.
А есть ли что-то вообще за остальными дверями?
Они с Леной встали у двери, переглянулись. Теперь уже можно было разобрать слова. Говорили двое. Не говорили — спорили, ругались, все накручивая и накручивая эмоциональный градус.
— Да, мы идиоты! Мы влезли в чужие игры и теперь стоим по колено в дерьме! — резко, пронзительно произнес женский голос.
Валентин усмехнулся. Как приятно слышать — не только они находились в таком некомфортном положении!
— Инна, тебе не идет ругаться… Хотя насчет идиотизма я частично согласен. В той части, которая относится к тебе, — отвечал мужчина.
— Вадим, оставь свою иронию, нет времени на пикировку… Ты это видел? Я тебя спрашиваю — ты это видел?
— Ты начинаешь напоминать мою первую жену… Нет, я не видел, ты же знаешь.
— А я видела! Когда ему всадили пулю в лоб, он еще два раза выстрелил! Потом его стало… корчить его стало.
— Еще скажи, что из него черти выходили.
— Черти там, внутри! Он не человек, понимаешь?
— Мы это знали!
— Но он совсем не человек! У него кровь зеленая!
— Ну и что? Бывают люди с разным цветом кожи, бывают
— Вадим! Не валяй дурака! Одно дело — работать на людей… другое дело — на монстров…
Валентин с Леной переглянулись.
— А ты, оказывается, шовинистка, — грустно сказал тот, кого Инна называла Вадимом.
— Раз не хочу отправлять людей к этим… зеленокровым? Да, я шовинистка, мне люди больше нравятся. Может, их там едят, тех, кого мы отправляем?
— Не мели чушь! Никто их не ест.
— Ты-то откуда знаешь?
После короткой паузы Вадим сказал:
— Давай успокоимся, Инна. Что мы имеем? Два трупа на руках… Поверь, мы не первые люди в этом городе, кто столкнулся с такой проблемой… и справился. Причем мы никого не убивали. У меня вообще алиби!
— У тебя-то алиби! А я здесь была… пока ты рыскал за этой парочкой…
— Инна, успокойся. Наслоилось — бывает. Двое съехали с катушек… с Еленой это не в первый раз. Журналиста мы недооценили… ну, случается. Этот парень, возможно, тоже с ними связан. Поверь, он теперь волнует меня меньше, чем Катран с подругой…
— У него был пистолет… и стрелял он… профессионально.
— Может быть, мент. Может быть, гэбэшник. Кто его знает? В любом случае его визит — частная инициатива. Иначе тут все было бы оцеплено, а дом штурмовал бы спецназ… поверь специалисту. Давай думать, как избавляться от тел. Кого вызовем? Майора или Батю?
— Майора. Не люблю я твою бригаду уголовников…
— Они не уголовники. Уже давно как. Люди решают деликатные проблемы… Хорошо, я позвоню Майору. Можно все это оформить как автокатастрофу… а можно и с концами. Знаешь, сколько людей каждый день бесследно пропадает в Москве?
— Звони, — уже спокойнее ответила Инна. — И если можно, я бы ушла домой.
— Подождешь…
Валентин тронул Лену за плечо. Она кивнула.
Взяв чужой пистолет на изготовку, Валентин сильно пнул дверь — и ввалился в комнату.
Инна — заплаканная, растрепанная, с потеками туши под глазами, сидела за столом. Перед ней стояла бутылка коньяка, из которой было отпито граммов сто. Снимала стресс, очевидно.
На столе, вполоборота к ней, сидел сухощавый мужчина средних лет. Занятая им позиция, при всей ее экзотичности, была очень удобна — в ней сочеталась и небрежность — шел мимо, без церемоний опустил задницу на стол, и подсознательное давление на Инну — он четко показывал, кто здесь хозяин.
— Не пугайтесь, не гости, — нацеливая пистолет ему в затылок, сказал Валентин. Лена уже целилась в Инну.
Больше в комнате никого не было — это радовало. Точнее, не было никого живого — в углу, за пустыми столами, лежало что-то, завернутое в штору. Из-под шторы торчал ботинок.
— Катран и Водила, — не оборачиваясь, сказал мужчина. — Черт, как не вовремя…
— Очень приятно это слышать, — признался Валентин. И, не удержавшись, добавил: — И не надо делать глупостей. Не старые еще люди, вам жить да жить…