Конкурс песочных фигур
Шрифт:
Карина взяла этот ключ! Снова взяла из рук своего бывшего, они в момент договорились! Весь вечер Володя ждал самого худшего – что вот сейчас она скажет «извини, я передумала». Не понимал, чего тянет – обидеть боится? А выходит, может быть и хуже – неужели она собралась усесться на оба стула? Просто до удивления! Только теперь вариантом выходного дня, похоже, станет москвич. Или это будут будние дни, с «деловыми» выездами в столицу? Он вскочил и так захлопнул приоткрывшуюся дверь на веранду, что чуть не вылетели стекла.
Как это там звучало? Если у столика только одна ножка, это неустойчивый
Володя совсем запутался и чувствовал, что закипает. То, что раньше было бы единственно разумным – все выяснить у самой этой невероятной женщины, которая все это время устанавливала собственные правила игры, то одни, то другие, а он только думал, что он – стратег, – теперь выглядело смехотворным. Что она может сказать? «Да, дорогой, я собираюсь жить на два дома, ты не против?» Кажется, из двух сценариев этот наиболее вероятен – она явно не собирается делать никаких заявлений и уходить и, похоже, удивлена, почему это он не прыгает перед ней на задних лапках! Нет, если он сейчас откроет рот, он его уже не закроет, и эти стены тут же вспомнят былые времена со скандалами. А кто заводится, тот всегда не прав, уже есть печальный опыт. Надо наконец начать вести себя умнее. Главное, не взвинтиться и не дать себя втянуть в безобразную сцену, после которой все будет вывернуто наизнанку и появится праведная, страдающая, оскорбленная им жертва.
Из кухни все доносится щебет. Бедная шоколадная девочка, наверное, рассказывает свою сказку уставшей мамочке! Как же ее все любят, как все хотят о ней заботиться, черт возьми! Наперебой!
Головин схватил мобильник и вышел на веранду.
Переговорив, он вернулся в комнату и, не глядя на Карину, которая опять сидела, как гостья, сообщил:
– Мне надо выехать в Тверь. Завтра утром. – Добавил: – Очень рано.
– На работе что-то случилось? – спросила Карина с облегчением и почти радостно. Вот дуреха, только о себе думала! А он просто весь в делах! Ведь предупреждал, что бывают и авралы, и непредвиденные поездки. И работают они часто без выходных. Наверняка, пока ее не было, позвонили насчет этой Твери, как в прошлый раз. И он никак не решался сказать, что уедет, думал, она начнет сердиться, капризничать! – Ты на целый день? Что, даже не на один? А надолго?
– Как получится, – сухо ответил Володя. Так открыто радуется, что он уезжает! Сказали бы – не поверил! Он почти пожалел, что должен ехать, раз ее это, оказывается, так устраивает, но перезванивать заказчикам и отменять встречу не стал. Наоборот, надо еще и в Дмитров завернуть, и в Волоколамск, куда все никак не удавалось выбраться! Загрузить себя по горло, заглушить эти мысли, от которых свихнуться недолго!
– Ты на машине? Ее уже починили? А давай я собираться помогу! – Карина проворно поднялась.
– Не надо. Я сам.
Она медленно опустилась на стул.
– Вовка, я понимаю – дела, проблемы, но я тебя еще таким не видела. Если что-то случилось, ты лучше скажи! Это ведь теперь наша жизнь, общая. Может, я смогу помочь как-нибудь или хоть просто пойму, в чем дело?
Он упорно не смотрел на нее, и она провела ладонью по его щеке, поворачивая к себе и пытаясь заглянуть в глаза. Володя быстро стряхнул ее руку. Карина воззрилась на него с немым вопросом, но он только сказал:
– Ложись спать, меня не жди. Мне надо собираться и звонить, это все долго.
Работа тут ни при чем, звенело в голове, пока Карина, прижав ладони к щекам, стояла на веранде. Это вообще не Володя! Это какой-то подменыш, занявший его место, стоило ей выйти за порог! Так от нее шарахнуться! Нет, определенно что-то произошло, и что-то серьезное. И от него ничего не узнаешь, нечего и надеяться! Дикий, лесной, сумрачный человек, весь в перепутанных тенях прошлого и выдуманного и не видящий из-за них настоящего! Только что был как на ладони, только что еле расплели клубок, намотанный за год, и опять неясно, что у него в голове!
Наконец Карина заметила, что не только щеки уже не горят, а вся она дрожит от холода, и вернулась в гостиную. Ночь уже наползла из леса. Иди-ка ты, милая, спать? Еще чего! Она села на диван, наткнулась на Кошаню, расположилась вместе с ним поудобнее. Может, Володя придет, наконец, в себя и скажет что-нибудь вразумительное! Она дождется! Потом накрылась пледом, прилегла. Ноги как чужие, столько было за день беготни… В уголке гобелена – птичка на ветке, спрятала головку под крыло. Она ее раньше и не замечала, эту птичку, та будто выпорхнула из дерева. Значит, еще не все детали разглядела, остались сюрпризики…
И Карина отправилась в путь с нижнего края до верхнего – к замку с зубчатыми башнями, через лес, ручьи и речки с горбатыми мостиками, в обход круглого озера. Вот он, замок, и вместе с ней к воротам съезжаются усталые охотники и дамы с кружевными зонтиками… Но замок зыбкий, он струится, как будто в галантной сказке возможен дождь… А это действительно дождь, косые струи перечеркивают желтый пляж и песочный замок, витые лесенки и башенки растекаются, оплывают…Сквозь сон – ведь это сон, конечно, не может же быть, чтобы в самом деле рушился такой прекрасный замок – Карина слышала, как Володя ходит по дому, включает свет на кухне, разговаривает то по домашнему телефону, то по мобильнику, выходит на веранду и чиркает спичками – должно быть, тоже сон, он же не курит. И невнятно шевелились успокоительные мысли, что он просто собирается в поездку, что проблемы связаны только с его работой и что, когда она проснется, все будет по-прежнему.
Карина проснулась от дневного света, бьющего прямо в глаза, и оттого, что Володя стоял и смотрел на нее. Она быстро поднялась, Кошаня скатился с живота, но не возмутился и даже не шевельнулся.
– Что же ты меня не будишь, как Спящую красавицу? – весело начала она, но тут же, едва взглянув на Володю, вспомнила о вчерашнем, – он был по-прежнему странным, и голос, и слова, и непонятные мысли. И вся эта невозможная ночь, когда ни один из них так и не поднялся в спальню! И утро, которое не мудренее!