Конкурс
Шрифт:
АЛЬБЕРТ. Все! Тише! Там начинается конкурс!
ТАМАРА. А я пойду туда! Пусть он меня убивает на глазах у жюри!..
НИНА. Тамара, не надо! Альберт, подождите… помогите!
АЛЬБЕРТ. Тише! Я прошу вас, не кричите!
ОЛЬГА. Выхода нет. Нет у нас выхода, девочки! Альберт, приводи их сюда! Скажите им, что они нищие, что они депрессивные. Я своему специально утром позвонила: хотела, чтобы он меня, скот, увидел здесь, что я без него не умираю!..
НИНА.
АЛЬБЕРТ. Кажется, кто-то сюда идет!
НИНА. Боже мой, слышите мужские голоса?
ОЛЬГА. Твой, Тома! Твой!
ТАМАРА. Пустите меня! Вот так прямо с инструментом и пойду!
АЛЬБЕРТ. Оденьтесь, пожалуйста! Мне еще не хватает здесь поножовщины!
ТАМАРА. Нет! Я теперь никогда не оденусь!
АЛЬБЕРТ. Вам, Тамара, не стоит такой показываться! Пожалуйста, оденьтесь!
ОЛЬГА. Не одевайся, Тамарка! Пусть смотрит!
АЛЬБЕРТ. Он убьет ее!
ТАМАРА. Мне теперь все равно не жить!
АЛЬБЕРТ. Он убьет ее!
ОЛЬГА. Не бойтесь!
ВОЛКОВА. Ох, чего-то вы, девки, перегуляли! Разве так можно с мужьями-то! А ну-ка вспомни, Варя, что ты электромеханический техникум закончила! Где-то я видела здесь ельник… Сейчас мы твоему мужику усложним условия поиска!
АЛЬБЕРТ. Этого не надо делать! В зале начинается конкурс!
КАТЯ. Правильно! Давай, туши свет! Давай!
ЛИЗА. А то там они всех буренок при свете отберут. — нам мест не хватит!
ОЛЬГА. Пусть на ощупь выбирают свой кордебалет!
АЛЬБЕРТ. Остановитесь!
ВОЛКОВА, во главе остальных, идет между рядов, пробирается между щитами. АЛЬБЕРТ остается один лишь на секунду. Появляется ВАСИЛИЙ с висящим на нем БОРИСОМ КАРНАУХОВЫМ. Тот что-то говорит богатырю, но тут гаснет свет и обрывается музыка, шедшая из-за экрана.
Действие второе
Прошло не больше получаса. ВАСИЛИЙ, с горящим лицом, в возбуждении ходит между рядов старых кресел, на одном из которых сидит окаменевший от горя БОРИС КАРНАУХОВ.
ВАСИЛИЙ. У вас там дочь?
БОРИС. Жена!
ВАСИЛИЙ. Жена? А я думал, дочь. Жить оставите?
БОРИС. Василий, вы не правы…
ВАСИЛИЙ. Этот пацан… тут между ногами вертелся… Альберт… не знаешь, где он?
БОРИС. Этот юноша мне не знаком.
ВАСИЛИЙ. Я говорю: где он? Где
БОРИС. Он обещал, что найдет вам вашу жену. Прошло не так много времени… Здесь чинили свет…
Молчание.
Вы знаете, что удивительно? Я, до сегодняшнего дня, никогда не пил у ларька.
ВАСИЛИЙ. За ларьком…
БОРИС. Вы считаете, что география этого события важна?
ВАСИЛИЙ. Мы топтались за ларьком… Надо было купить гранату! Там подошел подполковник, за бутылку молдавского кагора предлагал гранату.
БОРИС. Василий! Хватит жестокости и насилия над человеческой природой. Хватит!
ВАСИЛИЙ. Мужчина, я ее пальцем никогда не трогал!
БОРИС. Вы подумайте, почему их там так много? Почему они там?
ВАСИЛИЙ. Вы о них не думайте! У них есть свои отцы, братья — пусть они думают.
БОРИС. А ведь все эти девушки — потенциальные носители нашего генофонда.
ВАСИЛИЙ. Вам пиво не надо было пить после водки. Все, что слабее, надо пить — до. А после — ничего путного, кроме икоты, не бывает.
БОРИС. Вы открываете для меня законы этого мира!
ВАСИЛИЙ. Да какие это законы?! Эту русскую водку делают джигиты и гонят сюда по трубам.
БОРИС. О Боже, везде обман!
ВАСИЛИЙ. Везде, друг, везде!..
Молчание.
БОРИС. Лицо и тело женщины написаны величайшим художником…
ВАСИЛИЙ. Мужчина, я не знаю художников.
БОРИС. Одни называют этого художника Богом, другие — природой, третьи — Вселенским Разумом…
ВАСИЛИЙ. Какой у них разум?
БОРИС. Василий! Зачем нам так было меняться, отменять крепостное право, переживать революции и войны… миллионы раз рождаться и умирать? Ради чего?!
ВАСИЛИЙ. Мужчина, я не против… Когда телевизор она попросила поменять, я полтора гора у шурина горбатился в гараже — купил ей большой экран. Смотри, если тебе нравится, что они по ночам показывают… Я выпью и сплю, а она сидит смотрит…
БОРИС. Василий, они верят, что их там что-то ждет! Им лучше, чем нам. Я больше ничего не жду и ни во что не верю. Я наивно верил, что пройдет совсем немного времени — пять, десять лет, — и наши люди станут счастливыми… Все эти жалкие дома, сараи, грязь, нищета, бездомные собаки, пьянство… дикость… — вся эта проказа на теле Земли когда-нибудь превратится в цветущий сад. Мне ведь казалось, что я дождался. Я приветствовал свободу, я плакал от счастья… от гордости… Понимаете?