Конрад Керз: Ночной Призрак

Хейли Гай

На кораблях с хорошо налаженными процессами обслуживания эту жидкость выкачивали для переработки, убирали шлам и чистили баки в каждом порту. Но «Шелдрун» к их числу не относился. Его трюмы были переполнены, токсичная смесь переливалась через край. И там, где человек утратил бдительность и забыл о своих обязанностях, расцвели иные создания. Жизнь взяла этот странный алхимический коктейль и создала в нем замкнутый мирок.

Самая нижняя палуба тянулась на три сотни метров до бортов от лестницы и технического мостика в центре и на километры до носа и кормы. Все это

пространство заполнилось водой. У основания лестницы замерла ржавая подъемная платформа, которой Кинер никогда не пользовался. Он считал, что грохот мотора нарушает атмосферу этого места.

Сточные воды давно выбрались за пределы квадратных сборных баков — их очертания, заросшие простейшими водорослями, еще можно было разобрать под поверхностью — и теперь плескались на уровне нижних служебных мостиков. Примитивные растения в некоторых местах разрослись настолько, что образовали плавучие островки. Эти палубы не задумывались просторными: потолки в таких местах не бывали и не должны были быть высокими. Силовые кабели свисали так низко, что неосторожный человек мог бы в них запутаться и застрять навсегда. Люменосферы больше походили на светящиеся препятствия, свисающие с потолка. Трюмы не предназначались для живых существ, будь то люди или кто-то еще, но Кинер нашел здесь множество обитателей.

Экосистема нижних палуб оказалась на редкость разнообразной. Причем вездесущими крысами, расселившимися по всей Галактике вместе с людьми, дело не ограничивалось. По стенам ползали мутировавшие насекомые с десятка разных планет. Занесенные с какими-то грузами светящиеся амфибии — быстрые, гладкокожие хищники с пастями, полными длинных зубов, похожих на иглы, — сновали в мутной воде. Никто больше не знал про этот странный биом. Кинер старательно хранил свой маленький секрет. Он, можно сказать, стал натуралистом-любителем.

Напевая что-то себе под нос, Толли Кинер взбаламутил длинным шестом воду в баке, заросшем слизистой массой. Со дна поднялись пузыри газа, и в воздухе запахло органикой. Эти ароматы успокаивали и были совсем не такими противными, как можно было ожидать, учитывая, что именно попадало в баки. Вой сирен с верхних палуб стал громче. Голос капитана разнесся по всему кораблю и добрался даже до трюмов, вырываясь из древних, трескучих вокс-рожков, висящих над главным мостиком.

— Всей команде! Незамедлительно прибыть на грузовую палубу. К тебе, Толли Кинер, это тоже относится!

Рожки захрустели помехами и замолкли. Эхо еще несколько секунд гуляло под сводами трюма. Существа, обитавшие в баках, вернулись к своим делам только тогда, когда последние отзвуки голоса Овертона наконец стихли.

Кинер скривился.

— Оставь меня в покое! — буркнул он.

Вокс на поясе завибрировал, требуя, чтобы его включили.

Сирены выли все настойчивее. Кинер посмотрел на лестницу, служившую основным источником света в трюмах. Большинство люменосфер давно перегорело, а оставшиеся заросли слизью и тиной и стали практически бесполезны.

— Прокляни вас всех Трон…

С этими словами он отложил шест, отряхнул

колени, развернулся и тут же столкнулся с великаном, которого почему-то не заметил раньше.

Толли Кинеру пришлось отступить на шаг, чтобы взглянуть в снежно-бледное ухмыляющееся лицо этого жуткого существа.

На него смотрели черные, как вечность, глаза. В них не было ни капли злобы. Напротив — незнакомец казался добродушным, но там, в глубине, поблескивали лихорадочные искорки безумия.

— Здравствуй, смертный. Как тебя зовут? — произнесло существо голосом, который мог бы быть приятным, если бы от него не веяло могильным холодом, а дыхание великана не пахло скотобойней.

Толли Кинер разинул рот. Он попытался отступить еще на шаг, готовый в любой момент ринуться прочь, но нога зависла, коснувшись воды. Бежать было некуда.

— Т-т-толли. Толли Кинер, — ответил он.

Существо приблизилось. Кинер напрягся и попытался отклониться назад, балансируя на краю бака. Гигант был одет лишь в рваный балахон, сквозь прорехи в котором проглядывала бледная кожа, покрытая множеством шрамов и пятнами въевшейся сажи. Несмотря на грязь, он источал странный манящий запах. Мимо Кинера пролетела муха. Они часто начинали донимать его в трюмах. Но к великану ни одно насекомое не дерзнуло даже приблизиться.

— Скажи мне, Т-т-толли Кинер, кто сейчас сидит на троне Терры?

Бывший шахтер нахмурил брови, не поняв вопроса.

— Император? Император Человечества? — спросило существо.

Толли, будучи парнем недалеким, даже не мог представить, что кто-то другой практически захватил престол Императора совсем недавно. Он кивнул.

Великан выдохнул с деланым безразличием:

— Итак, отец победил. Я знал. Я ведь это все видел, знаешь ли. — Он протянул руку и приподнял подбородок Кинера кончиком длинного черного ногтя. — А какой сейчас год?

— Я-а-а-а….

— Ш-ш-ш-ш-ш, — произнесло существо. — Ты же член команды пустотного корабля. — Великан обвел рукой пространство трюма. Жест получился настолько величественным, что Кинер увидел прогнивший отсек в новом свете. — Герой космических трасс! Такой человек просто обязан знать, какой сейчас год. На кораблях же ведут журналы. Или победа оказалась ничем не лучше поражения?

— Г-год? — переспросил Кинер.

— Да, год, — кивнуло создание.

Толли сглотнул:

— Сейчас, думаю, хотя это, конечно, не точно, ведь у нас нет своего астропата… но сейчас тридцать первое тысячелетие, тридцать второй год, плюс-минус два или три года стандартной погрешности.

— Плюс-минус погрешность, значит, — одобрительно кивнул великан. — Вот сейчас ты говоришь как настоящий космический волк, Толли Кинер, а не какой-то чистильщик стоков. То есть тридцать первый или тридцать второй?

Кинер оживленно закивал.

— Так быстро? — вздохнул жуткий гость. — Ну что ж, могло быть и хуже. Например, могла пройти вечность.

Он выжидающе посмотрел на Кинера, будто ожидая, что тот оценит шутку.

— Т-т-ты примарх? — выпалил Толли.

Губы великана растянулись в кошмарной улыбке: