Консерватизм в прошлом и настоящем
Шрифт:
353
354
355
356
357
358
359
360
361
362
363
364
365
366
367
368
369
370
371
А. А. Галкин, П. Ю. Рахшмир
КОНСЕРВАТИЗМ
В ПРОШЛОМ И НАСТОЯЩЕМ
О социальных корнях
консервативной волны
*
Ответственный редактор
доктор исторических наук
Б. И. КОВАЛЬ
Рецензент
доктор философских наук
Ю. Л. КРАСИН
Предисловие
Начиная со второй половины 70-х годов XX в. во многих промышленно развитых капиталистических странах оживились консервативные силы. Это оживление продолжается и в 80-е годы, распространяясь на самые различные сферы: экономику, социальные отношения, политическую систему и идеологию.
В экономической политике сдвиг в сторону консерватизма нашел выражение в постепенной замене социально-реформистской модели развития, основанной на широком применении социальных амортизаторов и использовании кейнсианских методов государственно-монополистического регулирования, консервативно-монетаристской моделью, ориентированной на осуществление режима «жесткой экономии» за счет цены рабочей силы и на освобождение «рыночной экономики» от ограничений, обусловленных общеполитическими соображениями.
В социальной области на смену более гибкому курсу, предполагавшему поиски социального компромисса и доминировавшему в прежние годы, пришла издавна отстаиваемая консерватизмом «политика силы» по отношению к основной массе трудящегося населения, и прежде всего к его профессиональным и политическим организациям. В рамках этой политики предпринимаются все более настойчивые попытки отобрать у рабочего класса и всех трудящихся то, что было завоевано ими в упорных схватках предыдущих десятилетий.
В сфере политики все отчетливее наметился «дрейф вправо». В зависимости от конкретной обстановки он проявляется по-разному: в укреплении электоральных позиций буржуазных партий, открыто называющих себя консервативными или являющихся таковыми фактически, в ослаблении либерально-реформистских и расширении правоцентристских и правых политических течений в самом буржуазном лагере, в значительной активизации и росте влияния праворадикалистских, в том числе неофашистских, движений и организаций. В одних странах этот «дрейф вправо» привел к смене социал-демократических или социал-либеральных правительств буржуазными с более или менее очевидным консервативным оттенком. В других буржуазно-консервативные силы, не сумев добиться перелома в свою пользу, наращивают свои атаки с целью захватить правительственную власть.
Можно, разумеется, привести отдельные примеры того, как правые, консервативные силы терпят поражение в попытках навязать обществу свое господство. Общая тенденция остается, однако, весьма определенной.
Еще более выражена эта тенденция в идеологической сфере. Со второй половины 70-х годов в ней произошло своеобразное перевооружение. Либерально-реформистские концепции, наиболее модные в 60-е годы, оказались отодвинутыми на второй план. Рассуждения о «социальной экономике», способной обеспечить «всеобщее благосостояние», сменились апологетикой «экономического реализма», очищенного от сентиментальности. Место размышлений на тему о «социальной гармонии» заняли утверждения об извечности социального неравенства. Моду на «плюрализм» как форму политической организации общества сменила мода на «корпоративизм», призванный положить конец «плюралистической неустойчивости» сложившихся общественных отношений. Серьезные бреши пробиты в рядах теоретических защитников буржуазной демократии. Растущее консервативно-скептическое отношение к ней нашло выражение в жалобах на «избыток демократии», который-де является причиной недостаточной эффективности управляющих механизмов, а также в разного рода предложениях, имеющих целью ликвидацию этого «избытка».
При рассмотрении вопросов мировой политики господствующие позиции заняли консервативные школы, «историко-философскую» основу которых составляют положения об изначальной «греховности» человека, о его склонности к злу вследствие стремления достичь большего, чем он имеет, о вечности и неизбежности борьбы людей за власть и силу.
Подобное развитие вызывает настоятельную потребность во всестороннем анализе консерватизма как социального и идейно-политического феномена.
Особый интерес в этой связи представляют несколько аспектов.
Во-первых, необходимо осмыслить действительные масштабы явления. Отражает ли оживление консерватизма периферийные или магистральные тенденции в зоне развитого капитализма, характерны они для всей зоны или же лишь для отдельных стран? Представляет ли собой такое оживление преимущественно верхушечное явление, будучи результатом изменения расстановки сил в господствующем классе, или же проистекает и из сдвигов в массовом общественном сознании?
Во-вторых, важно установить степень объективной обусловленности оживления консерватизма и, соответственно, выявить факторы, которые породили это оживление. В этой связи следует прежде всего определить, в какой мере обращение господствующего класса в промышленно развитых капиталистических странах к консерватизму обусловлено глубинными процессами, а в какой является импровизированным ответом на нынешнюю стадию кризисного развития. Нужно также уяснить, существуют ли объективные факторы, способствующие сохранению и даже временному усилению консервативных ценностей в массовых социальных группах современного капиталистического общества, и в случае положительного ответа выделить и всесторонне рассмотреть эти факторы.
В-третьих, следует оценить возможные общественно-политические последствия продолжающегося оживления консерватизма.
Ответ на эти вопросы в значительной мере зависит от правильного определения функций консерватизма в общественном развитии.
Под консерватизмом авторы подразумевают тип политики господствующих классов антагонистического общества с соответствующей идеологической надстройкой, с определенной партийно-организационной базой. Он возник как реакция на Великую французскую революцию, вобрав в себя как феодально-аристократические, так и буржуазные компоненты. Консерватизм направлен против общественного прогресса, противодействуя ему разнообразными методами — от провозглашения готовности к ограниченным реформам до откровенного насилия, причем вариативность его как раз и определяется соотношением, дозировкой в политической практике того и другого.
Будучи прежде всего социально-политическим и идеологическим явлением, разновидностью стратегии верхов, консерватизм имеет также чрезвычайно важную психологическую сторону. Ему придают силу и жизнеспособность глубинные традиционалистские и ностальгические тенденции, коренящиеся в психологии массовых слоев населения. Для консерваторов характерно умение использовать эти тенденции для мобилизации под свои знамена массовой базы.
Подобное исходное положение предопределяет и методологию исследования феномена. Чтобы выявить его суть, место в общественно-политических структурах, степень идейного воздействия, необходимо органическое сочетание двух подходов. С одной стороны, исторического, позволяющего рассматривать явление в его неразрывной связи с каждой данной ступенью развития общества. С другой — социологического, открывающего возможность проследить взаимодействие между консерватизмом как идеологией и политикой господствующего класса и процессами, происходящими в общественном базисе, в социальной структуре общества, в массовой психологии и т. д.