Константин Великий. Равноапостольный
Шрифт:
Готы, уверенные, что им ничего не угрожает, пировали. Трибуны, руководившие обороной осажденных городов, снабжали их вином, чтобы варвары даже не помышляли о штурме. Римская конница застала их врасплох. В предрассветный час, пока лагерь готов был еще объят крепким хмельным сном, кавалерия ворвалась в него, сея панику и смерть, сметая палатки, поджигая повозки, убивая спасавшихся бегством варваров.
Волна откатилась обратно к берегам Дуная. Отряды готов собрались вместе. Конница без поддержки пехоты стала бессильна против них. Полевые легионы были далеко позади. Но в стане варваров начался разлад. Эрманариха среди них не было.
Эрок был разочарован, насколько легко была одержана победа.
– Это не войско, а сброд, разбойники, – сказал ему Константин. – Эрманарих выставит против нас настоящую армию.
Вечером после сражения император вызвал в свой шатер командира пограничных иллирийских войск.
– Ты отвечаешь за пленных, – приказал Константин. – Скоро прибудет Марк Ювентин со строителями, готы помогут им наладить переправу. Затем варвары будут под присмотром твоих людей отстраивать то, что сожгли и разрушили.
– А потом, после восстановления? – осторожно спросил тот. – Как поступить с пленными, о Божественный?
Он надеялся, что император распорядится продать их в рабство, тогда командир пограничников сможет обогатиться. Император ответил не сразу.
– Держите варваров недалеко от переправы. После войны мы вернем пленных Эрманариху как жест доброй воли… при условии, что он сам их накажет.
Вскоре прибыли посланники от короля готов. Они заверяли: воины, перешедшие Дунай, – бунтовщики, нарушившие строжайший запрет. Но Константин знал: Эрманарих одобрил их поход, чтобы прощупать почву. Император выдвинул заведомо невыполнимые требования. Посланники отбыли ни с чем.
Переправу наладили в короткий срок. Легионы под командованием Константина ступили на земли, некогда завоеванные Траяном и оставленные при Аврелиане. В последний раз в истории Империи столь крупные силы римлян перешли Дунай.
Пока король собирал свои лучшие войска, император захватил несколько готских городов, вернее, то, что те называли городами, а римлянам казалось большими деревнями. Эрманарих гордился возведенными укреплениями, которые были серьезной преградой для сарматов и других варваров, однако армия Константина раскалывала их как ореховую скорлупу. Осадные машины пробивали бреши в деревянных стенах. Построение черепахой делало легионеров почти неуязвимыми для летящих в них стрел и камней.
После успешного штурма император давал армии один день на то, чтобы выпустить пар и набрать добычи. Римляне были прагматичны даже в разорении городов. Селение делилось на сектора, каждый доставался определенному подразделению. При этом оставались отряды, которые следили за «порядком», чтобы легионеры не перебарщивали, не покидали отведенную им территорию, не ссорились между собой. Константину не нравилось, что его солдаты занимались грабежом. Но это их право, оплаченное пролитой кровью, и даже император не мог его отнять.
В открытом сражении у готов было мало шансов против римлян. Они могли бы добиться успеха, прибегнув к тактике выжженной земли. Отступать, уничтожая припасы, отравляя источники воды, устраивая засады. Однако подобная стратегия грозила им серьезным ущербом, к тому же Эрманарих не хотел прослыть трусом. Он понимал, Константин не намерен завоевывать его королевство. Император хочет указать готам их место и заключить договор, который позволит ему бросить все силы против Лициния. Королю придется на него согласиться, но прежде он должен дать бой и доказать, что с ним необходимо считаться.
Эрманарих встретил приближавшиеся к его столице легионы. Он расположил свою армию на возвышенности. Константин взял ее в полукольцо. Полностью окружать не стал: линия войск могла оказаться недостаточно прочной. Да и у варваров при разгроме должна быть возможность обратиться в бегство, иначе они будут стоять насмерть.
Первый день прошел в обмене угрозами, боевыми кличами и перестрелке, которая то затихала, то разгоралась вновь. Врукопашную не сходились, прощупывали друг друга. Стрелы, дротики и камни летали до самого заката, но потери были незначительными с обеих сторон. Пока одна часть легионеров отвлекала варваров, другая разбила лагерь, выкопала вокруг него ров, насыпала земляной вал.
В сумерках римляне отошли, оставив дозорных. В лагере солдат Константина ожидал теплый ужин. Они принялись за него с чувством приятной усталости, словно вернулись с успешно выполненной работы. Ничего не было решено, самое трудное ожидало впереди. Но в этот тихий вечер каждый невольно радовался, что воздух напоен не кровью, а чуть сладким ароматом летней природы и сегодня, плотно поев, можно спокойно уснуть. Перед глазами не будут стоять картины боя, а слух терзать стоны раненых.
Перед тем как лечь, Константин вышел из шатра и взглянул на возвышенность, на которой стоял противник. Мерцали огоньки костров, вырисовывались силуэты неказистых солдатских палаток и телег, окружавших лагерь готов. Приглушенные голоса варваров, тянувших заунывный мотив, перемешивались с пением вечерних птиц.
«Придется задержаться здесь… ненадолго», – подумал император, сам не до конца осознавая, к чему эта мысль.
На мгновение ему стало жаль, что завтра придется отправить легионеров на штурм возвышенности, в жестокую, беспощадную схватку. Он засыпал, нашептывая молитву.
На рассвете римлянами овладело совсем иное настроение, под стать резкому сигналу медных буцин, под который они пробудились. За завтраком они раззадоривали друг друга, обсуждая, как разобьют готов еще до полудня и устроят обеденную трапезу в их лагере.
Константин поручил Авлу Аммиану командовать центром армии и возглавить атаку на варваров. Тот выстроил легионеров, провел быстрый смотр, проехавшись вдоль рядов, и повел их в бой. Небо над головами наступающих римлян потемнело от стрел.
– Сомкнуться, поднять щиты! – приказал Авл.
Лучники стреляли яростно и плотно, не так, как день назад. Черепаха, в которую построились легионеры, стала похожа на ежа. Это задержало штурм, но не остановило его. Мелким шагом, медленно и уверенно солдаты Константина продолжали подъем. Наверху их ожидала живая ощетинившаяся стена. Эрманарих выставил вперед своих лучших воинов, высоких, мощных, в металлических шлемах и тяжелых кольчугах. У готов в первых рядах были большие овальные щиты, они укрывались за ними, уткнув нижний край в землю. Стоявшие позади держали длинные пики.