Константин Заслонов
Шрифт:
— Слыхал. Кто арестовал дядю Костю?
— Гестапо.
— Где сидит?
— Сидел в полевой комендатуре.
— А теперь?
— В депо, в нарядческой…
— Как, дядю Костю выпустили? — радостно кинулся к Чебрикову Алексеев.
— Избили и выпустили. Увидишь: голова повязана.
— Ах, мерзавцы! А ты с ним говорил?
— Удалось мельком.
— В чем его обвиняли?
— Ему говорят: вы сигнализировали советским самолетам.
— Вот дьяволы, кое-что знают!
—
— А что, поймали кого-либо из ребят с фонарями?
— Нет.
— И больше никого не арестовали?
— Нет.
— Кто-то донес на дядю Костю.
— Нашлись мерзавцы вроде Штукеля.
— Что будем делать дальше?
— Дядя Костя уйдет. Я покамест остаюсь для диверсий. А ты и все, кто наиболее подозрителен немцам — Шурмин, Коренев, Норонович, Пашкович, Шмель и другие, — готовьтесь уходить.
От Чебрикова Алексеев направился в депо: может, удастся как-нибудь перекинуться словом с дядей Костей.
Входить в нарядческую Алексеев опасался: дела никакого у него не было, — в нарядческой при всех не станешь же говорить о партизанских делах. Надо полагать что за Заслоновым сегодня все-таки усиленно следят. Алексеев прохаживался по коридору не отходя в нарядческую, и думал, как бы вызвать Константина Сергеевича в коридор.
В томительном ожидании прошло несколько минут. И вот из нарядческой наконец вышло двое немецких железнодорожников. Один шагнул в коридор, а второй на секунду задержался у порога. Он широко раскрыл дверь и, держась за ручку, еще что-то говорил с Фрейтагом.
Алексеев подошел к двери и глянул в нарядческую.
Заслонов стоял у своего стола и смотрел на немца, остановившегося на пороге. Голова у Константина Сергеевича была повязана. Лицо побледнело и осунулось, но в глазах горела неукротимая решимость. Дядя Костя остался верен себе: драться, так драться до конца!
На короткое мгновение глаза Алексеева и Заслонова встретились. Фриц кончил разговор и, закрыв дверь, ушел.
Алексеев медленно пошел к выходу. Сзади за ним хлопнула дверь — из нарядческой кто-то вышел. Алексеев, не оборачиваясь, продолжал итти вперед. Человек, вышедший из нарядческой, нагонял его.
— Я уйду сегодня, а ты уходи с ребятами завтра, — обгоняя Алексеева, тихо сказал Заслонов.
XXII
Вместе с Алексеевым уходило четырнадцать ремонтников и паровозников. Анатолий накануне предупредил их, и они все ушли поодиночке в Дрыбино еще ранним утром.
Сам Алексеев
Кроме того, надо было пустить гестапо по ложному следу, — так заранее сговорились с Константином Сергеевичем на случай его ухода из Орши.
Алексеев поручил нескольким товарищам, временно остающимся в Орше, распространить разные версии о том, куда скрылся Заслонов. Хотелось проверить это и самому еще больше подлить масла в огонь.
Он оделся, как для поездки: сумку от противогаза перекинул через плечо, котелок, с которым, по примеру немцев, паровозники не расставались, привязал к сумке, «ТТ» положил за пазуху и пошел в депо.
О том, что Заслонов не явился на работу, уже все знали. Депо было в возбуждении. Говорили только о Заслонове. Судили и рядили на все лады.
— Должно быть, опять арестовали!
— Кабы арестовали, разве Штукель не знал бы, а то бегают все — и шеф, и этот сухопарый.
— Арестовали бы, если б нашли. Еще ночью пришли за ним к Соколовским, а его и след простыл. Ищи ветра в поле! — с явным сожалением, что гестапо так обмишурилось, сказал Мамай.
«Значит, дядя Костя хорошо сделал, что ушел вчера! — подумал Алексеев. — Надо и мне сматывать удочки!»
— Говорят, видели в угольном складе.
— Эсэсовцы всё депо обыскали, — нет.
— А я слыхал: Заслонов испугался бомбежки и ушел в деревню, — заметил простодушный машинист Струк.
«Ишь, чорт, как близко берет!» — посмотрел на старика Алексеев. И, чтобы направить разговор на другую тему, сказал:
— Куда там итти! — так избили человека. Лежит больной.
— А где лежит? — живо обернулся к нему Мамай.
— В Орше, — а где же? Вчера не дошел до Соколовских.
— Говорили, он подался на Оршу-Западную.
В дверь заглянул Штукель — должно быть, подслушивал. Он быстро окинул всех своими кофейными глазами и, увидев Алексеева, строго сказал:
— Алексеев, через час поедешь в Борисов с порожняком!
— Я готов, — ответил Анатолий и пошел из комнаты, будто бы вслед за Штукелем, который юркнул в нарядческую.
Всё, что произошло ночью, после ухода Заслонова, он уже знал. Оставаться дольше было не к чему и небезопасно.
Алексеев быстро вышел из депо.
— Через час в Борисов! Как бы не так! — усмехнулся он, быстро шагая в Дрыбино.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ