Конторщица
Шрифт:
— Да ты…! Ты…! — свекровь побагровела так, что я испугалась.
— Что я? И зачем Вы мой старый бюстгальтер забрали? Валерочка носить будет? Вряд ли Олечка это наденет, любовник ей небось импортные дарит, а вам такое уже не надо, остается Валерочка?
— Не смей завидовать Олечке, дрянь такая! — цыкнула свекровь.
— Да чему тут завидовать? — удивилась я. — Далеко не самая юная женщина с прицепом, без собственной жилплощади, да еще с женатым спуталась. Вот уж повод для зависти…
Не знаю, куда зарулил бы наш спор,
— Элеонора Рудольфовна, дорогая, здравствуйте! Сколько лет, сколько зим! А я слышу — вроде ваш голос. Невестку повоспитывать решили? Ну, правильно, правильно, нынче молодежь такая некультурная пошла… Лидии еще повезло за Валерия замуж выйти. Может, и станет человеком… хоть когда-нибудь…
Я аж поперхнулась от неожиданности.
— А вот моя Зинаида жизнь сгубила. Такая умница, красавица, а как на скрипочке она в детстве играла, и — на тебе — выскочила за этого крановщика. Теперь всю жизнь под откос, и себе, и матери… — на подрумяненной морщинистой щеке Клавдии Брониславовны блеснула слезинка.
— Здравствуйте-здравствуйте, достопочтенная Клавдия Брониславовна, — самым разлюбезным тоном проворковала свекровь (ну надо же — она у нас аж целая Элеонора Рудольфовна, оказывается. Не абы как!). — Как здоровьице ваше, соседка? Как жизнь? Все еще в одиночестве?
— Ой, а куда это вы на ночь глядя переезжаете? — медоточиво проигнорировала последнюю подколку Клавдия Брониславовна, окидывая жадным от любопытства взглядом разгромленную комнату.
— Да вот, Валерочка, наконец-то прозрел, — поделилась свекровь, зыркнув на меня искоса ненавидящим взглядом.
— А что случилось? — глаза Клавдии Брониславовны заискрились от предвкушения новостей.
— Понял, что пригрели мы змеюку на груди! — продолжила лить патоку свекровушка. — Подобрали, руку помощи протянули, отмыли, накормили, на работу пристроили, а оно вон как все обернулось…
— Неужто Лидку выгнать решили? — радостно всплеснула руками Клавдия Брониславовна. — Вот это новость!
— Да, вы же сами видите — не пара они явно, — скорбно поджала губы свекровь и подхватила стакан с валерьянкой. — Как сокол и курица.
Вот прям сейчас совсем обидно стало — мало того, что последние трусы отбирают, так еще и курицей обозвали. Еле-еле сдержалась, чтоб не расхохотаться.
— Да уж, — со вздохом согласилась Клавдия Брониславовна (вот кто бы сомневался!) и окинула меня снисходительным взглядом, — Но все что ни делается, все к лучшему… все к лучшему… Ах, дорогая Элеонора Рудольфовна, вас можно только поздравить. Вот если бы моя Зинаида прозрела — я бы так радовалась, так радовалась… Вы только представьте, вот бы у них с Валерием пара красивая получилась…
Свекровушка, которая в этот момент решила отпить капли, поперхнулась и закашлялась.
— Валера,
Валера истуканом продолжал сидеть за столом, пришлось постучать мне.
— Тише ты, — фыркнула свекровь, продышавшись, — спину мне решила сломать?!
— Мдааа, неблагодарная ты, Лидия, — поддакнула Клавдия Брониславовна.
Она с невыносимо мудрым видом еще поразглагольствовала о нравах современной молодежи, но видя, что все на взводе, вскоре ретировалась.
— Ну, ты посмотри на нее! — всплеснула руками свекровь, как только дверь за соседкой закрылась. — Зинаиду свою она нам сватает! Да кому нужна твоя Зинаида! Радовалась бы, что этот дурак Грубякин взял ее с тремя детьми. Еще и четвертого сразу заделали. И на своей жилплощади, между прочим, прописал. И кормит всех, включая Клавдию.
Серпентарий какой-то…
Глава 6
Утро понедельника встретило меня смачным таким пинком.
Подскочив, спросонья я долго не могла понять, где я и что происходит. Оказалось, это Петров зашел попить водички на кухню и наступил на меня.
— Лидка, епть! — ошарашенно отпрянул он. — Ты что здесь делаешь?
— Сплю, — зевнула я, поёжившись от предрассветного холода.
За окном только-только начинало светать. Часов пять утра, наверное.
— А чего на кухне? — вяло полюбопытствовал Петров, жадно припадая к крану с водой.
— Для разнообразия, решила вот, — отмахнулась я. Не станешь же ему объяснять, что планировала переночевать у Риммы Марковны, но ее не было дома. Дверь оказалась заперта. Поэтому взяла старое одеяло (под причитания лидочкиной свекрови) и постелила на полу на кухне. Кое-как передремала, на полу холодно, да и одеяло было одно.
— А чего ко мне не пошла? — Петров закрутил кран и подошел к холодильникам, — ты не помнишь, где у Марковны капуста была? Она хорошо капусту делает. Рассольчик знатный, до костей продирает.
Он полез в холодильник, и вытащил оттуда начатую трехлитровую банку с капустой.
— Пойду я, Лидка. Что-то совсем штормит меня, — пожаловался он хрипло. — Ты это… приходи если что, место есть, постелю на диване. Не дело это — на полу молодой девке спать.
— Да я уже встаю, — я подтянула под себя затекшие холодные ноги. — Все равно не усну больше.
— Так вечером приходи, ночевать все равно где-то надо, — Петров жалобно скривился и потер висок, — аспирин у тебя вряд ли сейчас есть, правильно? Колокольня трещит, ужас. На погоду, что ли?
— Пить меньше надо! — донеслось из коридора зинкино хихиканье, хлопнула дверь в ванную и послышался шум льющейся воды.
— Слова, ёпэрэсэтэ, не скажи, — обиделся Петров, — вот свалишь ты, Лидка, и я тут один против кодлы Грубякиных и Горшковых останусь. Хана мне будет.
Он вздохнул и, шаркая ногами, поплелся к себе.