Контр Культ УРа №1
Шрифт:
Седьмой альбом «Народоведение» /апр. 1989, около 60 мин./. Обилие конкретной музыки и гитарного панк-авангарда. Использованы народные КСП-шные песни, фрагменты произведений Sex Pistols, Doors, И.С.Баха; тексты и высказывания В.Розанова, Й.Такубоку, Дж. Лайдона, А.Солженицына, Л.Андреева, Ф.Кафки, Э.Фрида и т. д. Как и "Солдатский сон" это — один из наиболее цельных и глубоких наших альбомов. Что хотели — то и сказали; ни прибавить — ни убавить. По личному мнению Егора Летова это — вообще самая удачная и выстраданная работа в его недужном творчестве.
Е.Летов — вокал, эл. и ак. гитары, приставки, басс, ударные, препарированная лента, плэйбэк и все остальное;
К.Уо — вокал, акустическая гитара.
Восьмой альбом "Несанкционированное поведение всего" вышел как альбом группы «Сатанизм» /май 1989/. Это, по сути, лишь 2 вещи, первая из которых /"Человеческий фактор"/ длится около 5 минут и представляет собой наши эксперименты с ленточными кольцами, авангардными приставками и всякой прочей чудовищной техникой. Вторая, заглавная, длится почти 35 мин., и являет собой шаманский сатанический хэппенинг с участием группы «Флирт» из г. Усолье-Сибирское.
Девятый альбом "Жизнь что сказка" /май 1989, около 60 мин./. Коллаж стихов членов «Коммунизма» в авторском исполнении, и советских песен периода 50х — 60х годов.
Десятый альбом "Лет ит би" /май 1989, 50 мин./ Записан совместно с дуэтом «Флирт»:
Олег Сур — вокал, акуст. гитара;
Валерка Рожков — вокал, ак. гитара, басс, ленточные кольца, эффекты;
Кузя Уо — вокал, саксофон, эл. гитара;
Егор — вокал, гитары, басс, ударные, препарированные лента, пластмасса и пр. эффекты.
Материал — народные дворовые песни 60х — начала 70х годов, на основе Beatles, A.Lloyd Webber'а, shocking Blue и пр. классики. Очень красивый и грустный альбом.
Одиннадцатый, и пока последний, альбом "Игра в самолетики под кроватью" — май 1989, двойной — 1,5 часа. Записан преимущественно во время хэппенингов, проводимых нами в лесах и на свалках. Обилие индустриального авангарда /использование в качестве инструментов металлических конструкций, объектов и отходов/, студийных эффектов и конкретной музыки. Тексты — "Г.О.", «Коммунизм», В.Шаламов, В.Светлов, инспектор Савченко, а также — малоизвестные воспоминания о Ленине. В альбом вошли композиции, своевременно предназначавшиеся для сольных альбомов К.Уо и Е.Летова /так и не реализованных/, а также опусы с бутлеговского авангардного альбома Гражданской Обороны — "Psychedelia Today" /при участии Александра «Иваныча» Рожкова/ — записанного далеким летом 1985 г.
Все альбомы неизменно записаны на ГрОб-студии."
ОТКРОЙ И ПОСМОТРИ - КОНЦЕПТУАЛИЗЬМ ВНУТРИ!"
С восторгом и почтением Кузя Уо и Егор Летов
25 июля 1989 г.
г. Ленинград.
Когда верстался номер, вышел очередной, двенадцатый альбом «Коммунизма» — «Лениниана» — одно из наивысших достижений проекта.
Ред.
ПЯТЬ ВОСТОРГОВ О ЯНКЕ
По мотивам альбома «Деклассированным элементам»
Катя Пригорина
На кого похожа плотная, желтоглазая тигроватая Янка? Ни на кого, или на Жанну д'Арк, девушку из народа, одержимую таинственными голосами. "Выразить словами невозможно" состояние, в которое повергают меня янкины голоса-баллады — "вены дрожат", но это, увы, не мои слова, а ее собственные.
Чем покорила меня Янка с первого взгляда? Спокойствием и естественностью, с которой она держалась в раздерганно-возбужденной толчее столичного квартирника. Решительная и смущенная одновременно, Янка, нависнув над гитарой, впадала постепенно в некий "медитативный транс" /определение опять же не мое, а краденое/. Впрочем, я бы отнесла его не только к самому выступлению, но и к той атмосфере, в которую погрузился яростно сопротивлявшийся тому респектабельный флэт с «Мадонной» в серванте и сладчайшим Маковским на стене. Аккурат под Маковским и пылала Янка, захлестывая публику давно не виданной искренностью исполнения и потоками живительной и драматичной женственности… Неожиданным получилось завершение. Кажется, впервые за весь вечер, выглянув из-под песочной челки, Янка вскинула руку и уже подсевшим голосом умоляюще произнесла: "Еще одну песню, одну — последнюю…" Забалдевший народ был тронут и окончательно покорен.
Чем удивила меня Янка? Звучанием изначально акустической балладно-кантровой лирики в электричестве — когда мне потом притащили альбом. На фоне рокочущего Егорова баса, атональной гитары второго плана Янкино пение, нисколько не утратив проникновенности, обрело разнообразие, объемность и еще большую притягательную энергию. Действительно прекрасную обволакивающую ауру не сдержала даже общая кастрюльность записи.
Чем восхитила меня Янка? Текстами, текстами и еще раз текстами. Завораживающим сочетанием недамского размаха и эпичности с щемящим лиризмом. Слова "Особого резона", "От большого ума", «Берегись» я бы напечатала карабкающейся вверх лесенкой — каждая следующая Фраза неожиданней и круче предыдущей. С замиранием у сердца ждешь, что вот сейчас дыхание у Янки кончится, и она споткнется на какой-нибудь банальной «рыбе». Но тут вклинивается издевательски-абсурдное "знамя на штык, козел в огород" — и вся эта чудная пирамида вместо того, чтобы развалиться на куски, уплывает неведомо куда, и уже "параллельно пути черный спутник летит" — все завертелось по новой.
После Башлачева мне не доводилось слышать нечего столь своевольно и в то же время стройно сложенного, возникшего как бы единым духом, сразу и целиком. Так воспринимаются не только отдельные лучшие вещи. Все песни текут как один монолог-исповедь, звучащий на разные лады, с разной долей откровенности и внятности — не только для слушателя, но и для самого автора. Наверное.
Лексика, обороты, спонтанный разнобой Янкиных стихов ассоциируются прежде всего с двумя вещами. Как исток — фольклор во всех смыслах этого слова — от традиционного до совкового. Как источник — тот же фольклор, но опосредованный поэзией Башлачева. К счастью, неизмеримо преобладает первое, причем даже не как литературный образец, а как способ чувствовать и соотносить внутреннее и внешнее. Некоторые вещи поэтому трудно назвать стихами. "Под руки в степь, в уши о вере, в ноги потом стаи летят. К сердцу платок, камень на шею, в горло — глоток, — и в самом конце изнемогающий всхлип — может простят". Это вряд ли сочинено, но сложилось само и захватывает не словами с отдельным смыслом, а магической значимостью целого, как причитание, плач или заклинание.
Янкины взаимоотношения с совковым фольклором выходят за рамки обычного для рок-поэзии соцартистского иронизирования над лживыми мифами. Вербальные клише — от патетически-патриотического "Вперед за Родину в бой" до безобидного школьного "Железного Феликса" и уж совсем общеупотребительного "Особого отдела" /и вообще особого чего бы то ни было/ складываются в блоки так, что сквозь их привычную стертость и обеззвученность проступает жуткая изначально бесчеловечная суть. На этом мрачном эффекте целиком построен текст "Особого резона" — одной из самых сильных и законченных вещей альбома.