Контра
Шрифт:
Александру показалось, что почти мгновенно мальчонка замычал, как будто его рот закрыла сильная, мужская рука. Впрочем, было не до выяснений, на полянке, вот-вот, должны были показаться преследователи этой парочки детей. Что вскоре и произошло. На поляну, один за другим, устало переставляя свои отяжелевшие ноги, выбежали шестеро мужиков, взмыленных как загнанные лошади и весьма злых. Все они были вооружены неким подобием сабель и вымотаны лесной гонкой до предела. Об этой их усталости, можно было догадаться потому, что все чужаки, не сговариваясь, остановились посреди поляны, и постарались отдышаться, ловя воздух как рыбы, ртом. И судя по тому, что от туда, откуда они появились, больше не доносилось ни звука, здесь, на поляне, были все, кто гнался за детьми.
Неожиданно, заглушая звуки сиплого дыхания гостей, раздался громкий, звенящий, "резанувший" по ушам свист. И в тоже мгновение, затаившиеся
А тем временем, двое гайдуков подвели обоих малолетних беглецов, которые до сих пор пытались вырваться и убежать. Напрасно старались, все их потуги были тщетными. В свою очередь, Александру, увидевшему спасённых подростков, оставалось только удивляться: "Когда только десятник успел отдать этим бойцам соответствующий приказ?"
А далее, всё развивалось как в каком-то сериале, дети, увидев окровавленные тела их преследователей, перестали вырываться и, ударившись в другую крайность, заплакали. Девушка не сдерживала эмоций, рыдая, старалась поведать о том, что с ними произошло; а вот мальчонка молчал, он, как мог, крепился, однако непослушные слёзы, всё равно, обильно текли из его глаз. Мальчишка прикусил нижнюю губу, морщил лоб и, понимая тщетность своих усилий, старался отвернуться, чтоб никто не увидел его "позора".
"А они меня тащат, — сбивчиво, сквозь рыдания старалась выговориться лепетала девчонка, — а он как дёрнет, и порвал на мне сарафан. А я ещё больше в крик, а они смеются, да меня за срамные места хватают. Он снова дёрг, дорвал мой сарафанчик, а он, у меня, почти новый был, без заплаток. Вот, остатки сарафана то, и сползли мне на ноги. А я через это чуть не упала, только тати меня крепко держали. А этот и говорит: "Тащите други её в мою землянку". А тут братка мой, как выскочит из кустов, того стук, дубиной по голове. Затем второго стук. Тут тати меня ударили по голове и отпустили, я упала, а они к Илюше. А я, не будь дурой, вскочила и бегом в лес. Испугалась. Бегу, а о брате и не думаю. Только и он, от этих нелюдей убежал. Вскоре бежит за мной и кричит, чтоб я скорее в глухой лес бёгла. Вот. А тут вы…"
— Погодь красавица. — прервал девичью болтовню Степан. — Не тараторь как сорока. Толком скажи. Что там у вас произошло?
— Так налетели тати, стали врываться в избы и грабить. Ну, нам мамка и велела в лесу спрятаться. Да только мы не успели, заметили нас. А мамки больше нет, и нашего младшего братика тоже. Я когда на мамкин вскрик обернулась, заметила, что этот мамку, саблей зарубил. — девушка указала рукой на тело бандита, которого убил Александр. А Ванечку она на руках держала, вот их двоих и не стало. Я столбом стала, только Илья меня за руку схватил и увлёк за собою. Потом в лесу мы и разошлись.
— … этот Шестипалый, убью гада! — Пётр, с силой сжимая кулаки, отборным матом, посылал проклятия предводителю бандитской шайки, Я его…
— Так его, два дня назад, свои же и убили. Говорят, они из-за последней своей добычи перессорились. Ватага требовала её поделить, а Шестипалый им не позволял этого сделать. Вот они его и это…
— Стоп. — вмешался в диалог Александр. — Так ими, этими бандитами, сейчас никто не управляет? Так вот почему они стали беспредельничать.
— Ага. И мамку нашу убили, и малого братишку. Только мы с братиком и спаслись, а она нет. Пока Ванечку из хаты
— Дяденьки, — вмешался в разговор, доселе молчавший мальчишка. Скажите Христа ради, вы Мукасея знаете?
Все гайдуки закивали головой, и только Степан, сиплым голосом ответил: "Да, он в моём десятке состоял".
— Тогда, будьте добры, скажите ему, что и нашу мамку, и его сына, эти убивцы сгубили.
Ответом взмыленному от недавней беготни от бандитов мальчишке была тишина. Все стоявшие перед ним мужчины, как по команде, скорбно склонили головы и почти синхронно сняли головные уборы. И над поляной повисла гнетущая тишина. Спасённые сироты, всё поняли без слов и потеряно потупились, смотря куда-то себе под ноги. Видно было что они надеялись на то, что тот добрый дяденька — полюбовник матери не оставит их в беде, да видимо не судьба. Скорбно понурившие головы люди простояли посреди поляны, минуты две — не дольше. После чего, поняв что, в свете последних событий, времени на раскачку почти не осталось, Александр заговорил:
"Так, все слушают меня. Насколько я понял, у вас есть одно золотое правило, вы, по возможности, сирот в беде не оставляете. В этом я вас всецело поддерживаю. А что касаемо совавшихся как собака с цепи бандитов, так их нужно извести под корень. Убить к чертям собачим. Как взбесившуюся псину. Думаю что в этом, со мною все согласны?"
Ответом на эти слова прозвучало многоголосое, хриплое от с трудом сдерживаемой агрессии нестройное: "Да. Да барин. Им не жить".
"Значит так. Мы поступим следующим образом. Пётр, выдели отрокам провожатого, позднее, по возвращению в усадьбу, уладишь нашу проблему с батюшкой. Сам знаешь, что я имею в виду. А сейчас, я и все остальные, идём в бандитское логово и ликвидируем его. Они, эти нелюди, сейчас в разгуле. Судя по исходящему от этих татей амбре, — Саша небрежно указал рукою на покойников, — они, лишившись какого-либо контроля, пьянствуют, и ни на какое организованное сопротивление не способны".
Сказано, сделано, сборы были недолгими, так как никто из людей графа не собирался тратить время впустую. Поэтому, уже через пять минут, невысокий, худощавый боец, выделенный для сопровождения подростков к месту стоянки, с оружием наготове, уверенно ушёл по тропе. Следом за ним, как цыплята за курицей, посеменили спасённые гайдуками дети. Только в этой мирной идиллии, присутствовала одна чужеродная деталь, подростки, были обвешаны трофейным оружием как будто рождественские ёлки игрушками. Они, пусть и не без усилий, но, безропотно понесли всё то, что гайдуки собрали с тел убитых преступников. Графа даже поразило то спокойствие, с которым эти дети смотрели на происходящую на их глазах мародёрку. Нет, полного безразличия к происходящему не было, глаза отроков, при взгляде на покойников, по-прежнему "горели" праведным гневом, и несколько раз, подростки, не удержавшись, брезгливо плевали на тела своих недавних обидчиков. Однако истерика, ещё не так давно владевшая отроками, постепенно улетучилась, сменившись любопытством и привычным в этом мире беспрекословным послушанием по отношению к старшим.
События, запущенные недавним разбоем шайки татей, набирали обороты. Небольшой карательный отряд, идущий по неухоженным тропам, был с родни мистическому ангелу мщения — он нёс смерть "сорвавшимся с цепи" нелюдям. Снова, словно стараясь укрыть от небес людей, хладнокровно идущих убивать себе подобных, гайдуков окружил тёмный, сырой лес. Впереди, как и позади, непривычного к передвижению по таким зарослям Александра, бесшумной поступью бывалых охотников, идут его вооружённые боевые холопы. Создавалось такое впечатление, что все они, каким-то необъяснимым образом, умудряются ориентироваться в беспорядочных хитросплетениях узких тропинок. А он, двигаясь за своими людьми, был единственным, кто слишком часто спотыкался, следственно и шумел сильнее всех. Впрочем, никто из бойцов, на это не обращает никакого внимания. Да и самому Сашке, до этого нет никакого дела, в данный момент, его одолевают не очень приятные для него раздумья. Пусть у многих людей сложился устойчивый стереотип, что настоящий герой, должен быть уверенным в своей правоте, думать только о позитиве и излучать его как мощный прожектор. И вдобавок к этому, быть расчётливым как тот робот, которому чужды всякие там ненужные эмоции. Но Александр таковым не был. Поэтому, идя след вслед за Петром, он умудрился заняться банальным самобичеванием и надо признаться, сильно в этом преуспел. Началось с того, что молодой человек стал корить себя за слабость, овладевшую им после осознания того, что он собственноручно заколол человека. Он даже удивлялся тому, как ему, более или менее успешно, удалось скрыть от окружающих свою слабину.