Контра
Шрифт:
— Это ещё зачем?
— Дык, барин, это чтоб мы могли тише идти по лесу, и не оставлять чётких следов. Ведь как я понял, после расправы с этими убивцами, вы не желаете, чтоб кто-либо подумал на нас? Тем паче, мы знаем, что у тех душегубов есть высокие покровители. Знамо, нам не грех лишний раз поберечься. Иначе, на нас, всех собак спустят.
— Да, да, Пётр. Думаю что ты прав.
— Тогда, братцы, треножим коней, обматываем свои ноги, проверяем оружие и выдвигаемся. С конями остаются Семён и Иван.
Против этих слов никто не возражал. Гайдуки, привычные беспрекословно подчиняться своему командиру, споро выполнили приказ и даже начали помогать барину с его дядькой. Однако в планах графа Мосальского-Вельяминова, не входило участие
— Дядька, я понимаю, что ты опытный, бывалый солдат, но здесь, в лесу, ты мне не помощник. Извини. Ты, как и эта парочка, — еле заметный кивок в сторону Ивана и Семёна, — остаёшься здесь и будешь стеречь наших коней.
— Это ещё почему? Как же так? Александр Юрьевич? За что?
— Тише. Ты лучше подумай про свой возраст. Всему виной только твой возраст. Не обижайся Протас, но долго и быстро перемещаться по лесу, у тебя уже не получится, выносливость уже не та.
Отставной солдат ничего не ответил, но по его взгляду было понятно, что он не желает оставлять своего воспитанника без своего пригляда но противиться приказу, тоже не может. Он прекрасно понимал всю правоту только что сказанных ему слов.
— Может быть это, Александр Юрьевич, и вам, не стоит самому соваться в это бандитское логово. Пошлите туда только гайдуков и всё.
— Протас, я принял решение, которое не изменю. И на этом всё, замолчали.
Как не жалко было старика, но смотря вслед понуро удаляющегося, ссутулившегося воспитателя, Александр понимал, что и отпустить гайдуков одних, он не может, он плохо знал этих людей, чтоб предоставлять им полную свободу. Но и брать с собой отставного солдата тоже нельзя. Поэтому, оставалось только одно, делать вид, что не произошло ничего неприятного, и готовиться к пешему рейду по незнакомому лесу. А дальше, действовать по древнему как мир правилу: "Делай что должно, а дальше, будь что будет".
Не успел старик скрыться с глаз, как за спиною молодого человека послышалось негромкое покашливание, которым кто-то желал привлечь внимание Александра. И надо же, этим любителем покашлять, оказался Пётр. Старший сотник, явно желал сказать что-то важное. Однако, судя по тому, как он старательно отводил взгляд в сторону, переминался с ноги на ногу, им овладели сомнения, а стоит ли об этом говорить. Поэтому, Сашка решил помочь ему в принятии решения:
— Ну что? Говори уже. А-то кашляешь как тубик, топчешься, ну прямо как нерешительная девица.
— Так это, барин. Может быть, мы сами, без вас к соседям сходим? Побьём поганых убивцев и незаметно возвернёмся. А вы, нас тут, в безопасном месте обождёте.
— Нет Пётр, я вас на это дело послал, значит мне, с вами и идти. Не по мне, стоять в стороне от драки, которую я сам и инициировал.
— Чего сделали? — недоумевающе переспросил гайдук.
— Не заморачивайся Петя. Как же тебе это объяснить? Ведь я дал вам оружие, заставил влезть в бандитское логово, этот серпентарий, поэтому обязан разделить с вами и все последствия своего решения, какими бы они не были.
— А-а-а. Но тогда другое дело, прошу прошения за то, что влез не в своё дело. Только Александр Юрьевич, это… Вы только не обижайтесь на меня, но вам необходимо постоянно быть неподалёку от меня. Понимаете, по лесу вы ходить не умеете, поэтому можете невольно выдать наше присутствие — раньше времени. А когда наши следопыты всё выведают и начнётся сеча, то вы, будете через меня командовать всеми нашими бойцами.
— Добро. Пусть всё будет именно так.
Как всё легко и просто когда что-либо планируешь, а вот на деле, не всё получается так гладко как хотелось. Нет. По началу, всё, шло как положено. Отряд пересёк пыльную дорогу, разделяющую два соседских имения, тихо углубился в лес и также, никем не замеченный, добрался до заранее намеченного места лесной стоянки — небольшую полянку. Гайдуки утверждали, что здесь
Александр, лёжа в небольшом шалаше, вдыхая приятный запах свежесрубленного лапника, понимал всю абсурдность своего требования по маскировке. Ведь у него, так и не получилось укрыться от постороннего взгляда, да и о безмолвии подчинённых, говорить было нечего. А где-то, через сорок минут, как-то незаметно, но с каждой минутой всё сильнее, гайдуки зашевелились, кто-то просто разминал тело, а некоторые вставали и уходили куда-то в лес, спасибо хоть не разводили костров. Что можно было ожидать, ведь в лесу, не смотря на лето, было прохладно. Саша и сам сильно продрог, поэтому, сдавшись одним из последних, покинул свой шалаш. И начал разогреваться движением, как и все.
Благо, что существовали заранее выставленные секреты, которые было решено менять не реже чем через каждый час. Казалось, живи и радуйся, вот однако жизнь внесла свои коррективы. Тревожное уханье филина, прозвучало неожиданно, как набат колокола. И надо же, птица выдала заранее оговорённый сигнал. Все люди, включая и Александра, на мгновение замерли, схватились за оружие и быстро спрятались, притаившись за деревьями, окружающими приютившую людей поляну. Впрочем, ожидаемой, полной тишины не наступило. В лесу послышался еле уловимый хруст веток, который постепенно становился более громким. Кто-то весьма резво бежал по звериной тропке и вроде как, если судить по звукам, это был не один человек. Напряжение росло, ощущение надвигающейся опасности усиливалось с каждой секундой. И вот. На поляну выбежала босоногая девица, она была в одной лишь нательной рубахе, которая была разорвана в нескольких местах. Личико девчушки, приблизительно лет шестнадцати — семнадцати, не старше, было искажено страхом, глаза, казалось вот, вот вылезут их орбит и взгляд, нервно метался по сторонам. Она не кричала, а только тяжело и сипло дышала, задыхаясь от долгого, и быстрого бега. Всё это, Александр видел не более полутора секунд, так как, беглянка, не останавливаясь, промчалась мимо дерева, за которым он стоял, и побежала дальше, через поляну. Однако вид девицы, чётко зафиксировался в его памяти, как будто он запечатлел этот миг на фотоаппарат.
Прошло ещё несколько секунд, и на тропинке появился мальчишка, лет двенадцати, максимум, у него в руках была окровавленная с одного конца, увесистая палка. Его вихры были взъерошены, домотканая рубаха и такие же, немного коротковатые штаны, тоже имели многочисленные прорехи. Вот только то, что девчонка убегала не от него, стало ясно почти сразу, мальчонка, выглядевший весьма испуганно, почти сразу остановился, оглянулся назад, откуда уже доносились еле различимые переругивания разъярённых мужиков и почти сразу продолжил свой бег. Однако добежав до противоположной части поляны, малец хрипло, с сиплым придыханием, почти по слогам, выкрикнул: "Беги Алёнка-а-а! Я-а-а их задержу-у-у!"