Контрабандист Сталина- 3
Шрифт:
— Что ты придумал? — перевела свой взгляд с красивого серебряного сервиза, украшенного золотом, и синей эмалью на меня. Этот старинный сервиз мы решили не продавать, а оставить себе.
— Снять кино. Я видел в России новый фильм "Спасти Италию". Я думаю, его ждёт успех. Почему бы и нам не заняться киноиндустрией. Вот смотри — протягиваю ей газету, где сообщается о бедственном положении кинокомпании "Франко-фильм". — А вот другая, где критикуют кинокомпанию "Гамон", которая объединившись с крупной американской фирмой. Пишут, как она тратит деньги для протаскивания на экран худших образчиков Голливуда, а не занимается созданием кинокартин. Заметь, даже Пуанкаре их критикует.
— Ты думаешь,
— Я думаю получиться. Но возглавлять, и контролировать будешь ты. Я нигде не должен быть упомянут или сфотографирован. И ты знаешь почему — вздыхаю я. Дальше я ей выдаю отредактированную мной версию фильма "Красотка".
— У меня по сценарию бедная девушка теряет работу и вся в слезах идёт домой. В это же время богатый бизнесмен разводится с семьёй в другом городе. Процесс идёт трудно. Судья отложил решение на время, и он в злости срывается развеяться в Париже. На улице он случайно сбивает эту девушку. И чтобы не попасть ещё в один судебный процесс привозит её в дорогой отель. Вызывает доктора. Происходит разговор и конфликт богатых и бедных. Каждый отстаивает свою точку зрения. Решают попробовать понять друг друга. Дальше небогатая девушка показывает ему обычный Париж, а он ей дорогие рестораны, выставки, музеи и т. д. В общем, что она себе позволить не могла. Так проходит неделя. Он возвращается к себе, но не может забыть молодую девушку. Она же ищет работу. Перепробовав несколько, находит её в дорогом магазине одежды. Он через время возвращается в Париж с корзинкой роз. Все в магазине обращают на него внимание, а она не видит его до последнего. Под песню и музыку фильм заканчивается.
— Ничего себе ты придумал. Наверное, и песню знаешь? — удивилась тётя.
— Вообще-то я хочу, чтобы было две песни. А фильм был полностью озвученный, как новые американские фильмы. Первая песня, это то, что Париж это красивый город. Город чудес и любви, в котором всё бывает. Это в самом начале фильма под песню и показывают лучшие места Парижа. А вторую песню я слышал в Марселе у уличного музыканта. Примерно так — и я насвистываю и напиваю, что вспомнил из песни Джо Дассена "Если б не было тебя". К сожалению совсем немного. И жаль только что фильмы сейчас ещё черно-белые.
— Сакис ты меня всё больше удивляешь. А по деньгам мы потянем?
— Попробуем уменьшить затраты. Костюмы сошьёт Ламанова. Драгоценности дашь свои. С шикарной машиной я попробую договориться с Ситроеном. Вон он, сейчас, сколько на рекламу тратит. Самые большие траты будут на новую киноаппаратуру.
— А артисты?
— А давай Николь используем. Во-первых, она тебе подчиняется. Во-вторых, она довольно красива — немного подумав, предлагаю.
— А давай попробуем — "загорелась" тётя моей идеей. Ей явно хочется заняться чем-то необычным и красивым… а тут такое предложение.
— Николь хочешь, прославится? — на следующий день мы собрались в большем составе. Кроме тёти, присутствовали Ламанова, Софья и Агриропуло.
— Нет — засмущалась стоящая перед нами девушка.
— А придётся. Будешь сниматься в новом фильме. В награду тебе останется одежда от нашей Надежды Петровны. Цени. Вы ещё не весь мех продали? — обратился уже к Ламановой. — Хорошо. Тогда прошу, сделайте ей два шикарных платья с открытыми плечами в греческом стиле и на контрасте короткую шубу.
— Женскую епанчу? — Ламанова. На немой вопрос, прослушали лекцию о шубах.
— Нет. Придумайте абсолютно новый стиль. Маленькую шубку с рукавами. Попробуйте разный размер рукавов и разные модели. Вдруг после фильма станут популярными. Нужны будут в разной ценовой категории — дальше, отпустив Николь, обсуждаем общие возникшие проблемы. Расходимся заниматься делами.
Пока тётя увлечённо составляла и писала сценарий
Сначала заехал в банк, пополнил счёт. После в Лувр, куда отвез ещё два сервиза 18 века и забрал небольшой остаток средств за монеты. Там меня предупредили, что сведенья передадут в налоговую инспекцию. Обрадовали, ничего не скажешь.
Проверил строительство домуса. Строители обещали закончить здание к новому году, а дальше уже пойдёт отделка внутри. Зато ресторан строить уже закончили, и там распоряжался малоазиатский грек Спанидис. Наводил так сказать последние штрихи. На новый год обещал открытие. Пришлось немного вмешаться, хотя он справлялся очень хорошо. Во-первых, я хотел сделать заведение в основном среднего класса. Поэтому согласовали пару кабинок для богатых. Второе. Определись с ним с подвалами и большими промышленными холодильниками в нём. Третье, дал распоряжение построить сзади большой стационарный мангал, где будут готовить разнообразное мясо на огне.
После заехал на участок строительства загородного дома. Тут ещё дел много. Сделали только вокруг участка забор, фундамент и подвалы дома. Заехал к архитектору Пьеру Жаннере, поговорил с ним и выписал счёт за проделанную работу.
После посетил офис киностудии "Франко-фильм". Походил по ней, поговорил с разными людьми. Дела на ней действительно шли не очень, что сотрудники абсолютно не скрывали. Случайно там познакомился с искусствоведом Леоном Муссинаком. Пригласил его на ранний ужин. Беседа оказалось очень познавательная, и я даже не жалел потраченного времени и денег. Надо признаться, что и французская богема тоже любит халяву. Он кстати в прошлом году был в СССР и сейчас писал книгу "Le cin'ema sovi'etique" (Советское кино), которая вот-вот должна выйти…
— Месье Легран, как вам ваш новый работник? — это я про Каютова, на следующий день.
— Старается.
— Хорошо. Вот вам три изобретения, на которых требуется срочно оформить патенты — подаю свои записи на канистру, открытие багажника сзади в машине и расположении там запасного колеса внизу. Обсудили покупку большого английского угольщика. Я всё ещё сомневался. Всё же цена меня пугала. Попросил его найти и пригласить ко мне кинорежиссёра Абеля Ганса и присутствовать самому…
Ещё день я потратил на проверку остальных дел, хотя тётя тут без меня справлялась хорошо. Созвонился с Лефебвруа. Жак был занят и встречу мы перенесли на два дня. Зато неожиданно быстро ответил на приглашение Абель Ганс. На встречу он пришёл в отличном твидовом костюме с белоснежной рубашкой и клетчатым галстуком. Элегантно поцеловал руку тёти и сел на предложенное место. Тёмные волнистые волосы и выразительные внимательные глаза, правильный овал лица и поджатые губы. Очень красивый мужчина, которому самому надо играть героев-любовников на экране.
— Мы бы хотели предложить вам снять кино — начала тётя и замялась. Посмотрела на меня. Явно режиссер произвёл на неё впечатление, как мужчина.
— Вы решили выделить мне деньги на вторую серию про Наполеона? — Абель.
— Нет. Те немногие фильмы, которые сейчас снимают во Франции, абсолютно никуда не годятся — пришлось вмешиваться мне.
— Почему? — удивился Абель.
— Во-первых, вы не идёте со временем и не озвучиваете фильмы. Во-вторых — я взял лист бумаги и зачитал, обобщив слова Леона Муссинака и свои размышления и послезнания. — Вы в основном фильмы снимаете только в киностудии, что в корне неправильно. Играетесь со светом и движением, что создаёт неестественные образы героев. Сценария фильма, как такового вообще нет или он не интересен. О чём фильм догадаться вообще трудно. Очень много мрачных образов и героев. Мы же считаем, что люди хотят видеть на экране что-то доброе и красивое.