Контрабандист
Шрифт:
– А-а… – заикнулся я, но полковник меня даже слушать не стал.
– Все вопросы к Грошеру. И учти, у нас тут ученых не очень любят.
– Да я не ученый…
– Бездельников из правительства еще больше не любят, – и он умчался, как торнадо.
А я отправился к майору Грошеру, размышляя, кем мне надо стать, чтоб меня хоть кто-то полюбил.
Переодевшись в пятнистую форму, я ощутил себя героем маскарада. И тщетно пытался себя убедить, что, наоборот, замаскировался под цвет окружающей действительности и соответствую моде.
Впрочем, слышал мнение, что старые солдаты так же нехорошо себя чувствуют в гражданской одежде.
Отряд «Оса» оказался совсем небольшим, всего около тридцати человек. Зато все, включая пилотов и связистов, – офицеры, из чего я заключил, что передо мной самая что ни на есть элита.
Перед началом брифинга майор Грошер отвел меня в сторонку и предупредил:
– Я понимаю, что тебе придется рассказывать странные вещи, но ты не тушуйся. Ребята у нас с мозгами, а кроме того, они в общих чертах ситуацию знают. Поэтому будь точным и внятным.
– Что именно знают ребята? – уточнил я.
– Знают, что Темный круг – это территория, где действует какое-то поле. И оно, это поле, как бы искажает восприятие реальности. Так что к странностям они готовы.
Я тяжело вздохнул.
– Да нет, ваше благородие, ни черта они не готовы. Вы их специально решили не пугать перед вылазкой?
– В каком смысле?
– В таком, что это вовсе не поле. И оно искажает не восприятие, а саму реальность. И не просто искажает, а напрочь корежит, месит, дробит на части и лепит по-новому.
– Вот-вот, так им и скажешь. Просто ты у нас почти единственный свидетель, который хоть что-то видел и соображает.
– Это я-то соображаю? – я прямо-таки возмутился. Нашли, понимаешь, на кого складывать ответственность.
Но Грошер не желал слушать мои доводы. Ему уже сообщили, что наконец прибыл крупный специалист по космическим аномалиям, и он, как военный человек, информацию командования усвоил каждой хромосомой.
Вскоре выяснилось, что главным докладчиком на брифинге буду вовсе не я. Из госпиталя доставили разведчика – одного из тех, кому удалось выбраться накануне моего прилета. Он был одет в синий больничный комбинезон и явно находился под препаратами. Его сопровождал военный медик, который недовольно поджимал губы и то и дело поглядывал на часы.
Я сел в сторонке и приготовился слушать. Полковник Сологуб некоторое время о чем-то перешептывался с разведчиком, тот хмуро кивал. Потом внимательно оглядел слушателей. Наконец он начал говорить – как-то сразу, без всяких вступлений, даже в кулак не покашлял.
Первые
Затем вдруг он замолчал и некоторое время просто смотрел перед собой. Врач забеспокоился, склонился над ним, одновременно доставая из аптечки шприц.
Бойцы негромко загудели. Им совсем не нравилось то, в каком виде вернулся с задания их товарищ по оружию. Да и мне не нравилось. Я уже давно понял: меня притащили за столько космических миль не для того, чтоб прочитать бестолковую лекцию, все содержание которой уместилось бы на клочке салфетки. Да еще инициировали. Меня явно ожидало более активное времяпрепровождение.
– А можно описать противника? – попросил вдруг кто-то из слушателей.
Разведчик рассеянно поглядел на рассевшихся перед ним офицеров. Он сидел и моргал, не произнося ни слова. Мы уже поняли, что пауза как-то затянулась, и даже врач снова занервничал.
– А противника там нет, – тихо произнес разведчик. Он сказал это так, словно сам только что понял эту истину.
Бойцы загудели.
– Что значит нет противника? – спросил Сологуб. – Как погибли ваши люди?
Разведчик забарабанил пальцами по подлокотникам.
– Жора Каплан и Марк Мейсон, – медленно проговорил он, – растеклись. Или растаяли, не знаю, как вам понятней. Шли рядом вдоль стены, дорога ровная – и вдруг Жора словно провалился по самые колена. Марк начал его тянуть, а оказалось, никуда он не провалился, у него ноги словно кислотой съело. Марк ничего не успел, они оба за полминуты растворились. Ахмеда домом придавило. Тоже – ни с того ни с сего. Стоял дом и вдруг съехал набок, как куча дерьма. Большой дом, этажей шесть-восемь, кажется. И так каждый раз. Куда ни пойдем – теряем людей. На всех направлениях. Мы с Лисом чудом каким-то выбрались, сам не знаю, как…
– Люди там есть какие-нибудь? – последовал вопрос.
– Мало. Местные есть, но они от нас прятались. Они там всего боятся, даже друг друга. Сидят по подвалам в верхней части города. Они ведь тоже не знают, что происходит. Некоторые думают, что весь материк накрыло… Сидят, ждут, когда их вытащат. А внизу все затоплено, мы туда и не ходили. Еще огрызки есть. Мы когда первого увидели, со страху по кассете каждый в него расстрелял. А они безопасные. Просто идет человек, а у него, например, выше пояса ничего нет. Или, наоборот, раз видели только грудь, две руки и полголовы. Крутился посреди дороги, хрипел, скулил. Думали, раненый, док ему колол что-то, вопросы задавал. Только бесполезно. Они как заводные – или идут куда-то, или ползут, или просто по земле катаются. Некоторые бормочут что-то.